Александра Беляева -- Галковский
Беляев был преуспевающим писателем в СССР, при этом не сидел, не был коммунистом, и не выдавал себя за другого человека. Как ему это удалось?
Думаю, дело в том, что перед нами человек особенный. Это мифолог, идеально чувствующий потребности окружающей его массовой культуры, и очень ясно представляющий её неосознанные позывы и фантазии.
Что касается поповского происхождения, то его отец и мать революцию не пережили, Беляев заявил, что его сестра умерла в детстве от рака, а брат утонул, и больше родственников у него нет. Концы в воду. Такое сиротство конечно очень нетипично для семинарской среды, с её семейственностью и бесконечными родственниками.
Дальше Беляев утверждал, что учился в семинарии из-под палки и вышел из неё полным атеистом. Ну, это понятно.
Позамысловатее был ход с адвокатурой. Это штука расстрельная. Если не участвовал в политических процессах – черносотенец. Участвовал – кадет. И так и так – крышка. Единственный шанс – записаться в большевики. Но и тут крышка – только в 1937.
Талантливый фантаст поступил так. Воспоминания дочери:
«Однажды отца пригласили защитником по делу об убийстве. Процесс был почти копией знаменитого «дела Бейлиса»: еврея обвиняли в ритуальном убийстве русского ребенка с целью приготовления мацы на его крови. Отец решил построить защиту на цитировании текстов из Торы и Талмуда, по которым суд должен был понять, что никаких подобных указаний там просто нет. Для этого он нашел человека, знающего древнееврейский язык. Потрудиться пришлось немало, они вместе сделали дословный перевод нужных отрывков, которые зачитывались на заседании суда. Доказательства были столь убедительны, что обвиняемого оправдали и освободили в зале суда. Процесс наделал много шума, в газетах писали статьи о блестящей защите, а на улице с отцом постоянно раскланивались».
Такие устные фантастические рассказы, конечно рассказываемые как бы случайно, в доверительных беседах с латунскими, окружали Беляева силовым коконом неприкосновенности.
Но этого было мало. Это так – элемент конструкции.
А её суть, каркас – Волшебная Болезнь. Это те акульи жабры, которыми наш Ихтиандр дышал в подводном царстве РСФСР.
Что делал господин Беляев в 1914 году? Был ли военнообязанным? А в 1917? А в 18? 19? 20? Все эти годы Беляев БОЛЕЛ. По болезни как-то случайно оказался в Ялте.
Болезнь была придумана Беляевым мастерски. Это какое-то чудовищное сочетание плеврита и туберкулёза, возникшее в результате то ли прыжка в детстве с крыши сарая («лечуу куда хочуу»), то ли из-за неудачной пункции лёгкого, приведшей к протыканию иглой позвоночника. Во время болезни «страшным усилием воли» Беляев отменял парализацию, которая снова его настигала, а он её снова отменял. И так 25 лет.
То есть после начала мировой войны Беляев заболевает и теряет способность не только ходить, но и двигаться, несколько лет лежит в гипсовом коконе, а после окончания гражданской войны (завершившейся крымскими расстрелами офицеров) «отмирает» в Ялте. И начинает писать фантастические рассказы. Без родственников и с новой женой.
При этом в массовом сознании закрепляется образ «Николая Островского» от фантастики – больничная палата, белые простыни, под ними мумия с головой профессора Доуэля. А как же жизнерадостный писатель и отец семейства, мотающийся из Москвы в Ленинград, из Ленинграда в Киев? А он ходит в ПРОЗРАЧНОМ КОРСЕТЕ (я серьёзно).
Ну у людей рука и не поднималось. Да куда русского убивать. Инвалид, скоро сам загнётся.
Может, какая-то болезнь у Беляева и была. Мог, например, служа в белой армии, пулю получить в Крыму. Или заработать ревматизм в окопах. Переболеть тифом. Мало ли. Но он, будучи человеком достаточно замкнутым, сделал свою болезнь элементом массовой культуры, и все интервью начинал с того, что писателем-фантастом стал, когда лежал парализованным и не мог сдуть жука, который полз ему по лицу. Именно с этой сцены якобы он стал сочинять принёсшую ему известность «Голову Доуэля».
Беляев также всегда подчёркивал, что его маленькая сестра умерла от саркомы, что у одной его дочери был менингит, у другой рахит. В общем, русские вырождаются и вымирают.
Ну и остальное по мелочи, что тоже помогало. Например, он постоянно менял место дислокации. Дочь с обидой вспоминала, что отец всё время переезжал с одной квартиры на другую, причём как-то спонтанно и бездумно. Например они жили в роскошно обставленной квартире, вдруг переехали, а там всей обстановки – табуретка и раскладушка. Мебель же отец поленился перевозить. С её точки зрения это свидетельствовало о полной непрактичности отца. Глупенькая так и не поняла, что умный отец спас ей жизнь. В каждом районе сидел еврейский ай-ай, глупый медлительный долбоносик, рассчитанный на пробивание русских черепов. Свою жертву он всегда находил, но государственный аппарат был неуклюж. Пока долбонос озирал окрестности и намечал жертву, русский тушканчик исчезал с горизонта и оказывался в другом районе. Где окрестности осматривал не старший лейтенант Исидор Аршмитклингелевич Гельман, а младший майор Израиль Лабрадорович Ольшанский. Пока на Беляева стучали, пока присматривались и намечали к ликвидации, он снова совершал спасительный прыжок. И при этом наш тушканчик имел наглость изображать из себя парализованного 🙂
Вот так и получилось. Русский при советской власти и книжки издавал, и гонорары получал, и подлецом не был, и жил на свободе. Фантаст-то попрактичней реалистов оказался. «Волшебная сила искусства».
Между прочим, Беляев в 1934 году встречался в Ленинграде с Гербертом Уэллсом. К счастью беседа не получилась. Полумёртвого от ужаса Садко с акульими жабрами закупорили на часок в бочке с потусторонним существом. Беляев включил «погоду» и героически продержался перед осьминогом до конца, не дав на себя информации.
Свои романы Уэллс писал на досуге. Это представитель английского истеблишмента, всю жизнь занимающийся политическими играми (вероятно, он был бастардом.) Люди не совсем представляют контекст уэллсовских поездок в Россию. Уэллс в 1934 году приехал в СССР из Америки, где только что встречался с Рузвельтом. А СССР и США только что установили дипломатические отношения. Это означало, что американцы приняли официальную легенду происхождения и существования СССР, и потенциально могут быть членами будущей антигерманской коалиции. И вот Уэллс после встречи в Кремле со Сталиным, после бесед с английской шатией - Горький-Толстой-Павлов-Марр (Марр был правда при смерти – его представлял Орбели), - решил встретиться с Беляевым. Типа как фантаст с фантастом. Беляев политикой не занимался, но два года назад его чёрт дёрнул написать заметку об Уэллсе – типа утопист на Западе, а утопия у нас в СССР. И вот «утопист» приехал с инспекцией в Ленинград. Лёгок на помине. Поселился в гостинице «Астория», попросил к себе доставить Беляева. Мол, писал братец, вот и поговорим. А с гражданином Воландом разговор такой. Сегодня вы у него в гостинице в гостях, а завтра он у вас в квартире дома. А вы под трамваем. Вот такая голова профессора Доуэля. Как говорится, «Киров с нами».
Очевидцы беседы отметили, что пятидесятилетний Беляев выглядел старше шестидесятивосьмилетнего Уэллса. Но это как сказать. Прожить 17 лет образованному русскому в тогдашней СССР это много. А Беляев прожил ещё как минимум 8. Человек из бывших в Ленинграде пережил смерть нашего любимого Сергея Мироныча. Уже редкость. Будучи популярным писателем пережил 1937. Это фантастика. И даже умер на свободе. Ихтиандр.
Я сказал про смерть на свободе отнюдь не в смысле советском, а как пели русские скауты: «И бежал он из страны свободы, чтобы на свободе умереть». Умер Александр Беляев в 1942 году, в оккупированном немцами Пушкине. В переводе с собачьего воляпюка - в Царском Селе. Много рассказывается про смерть писателя от голода, мол, уморили фашистские изверги фантаста. А семью угнали в фашистское рабство. Только потом в СССР направили его семью в ссылку на 15 лет, а на издание книг наложили запрет вплоть до хрущёвской оттепели. Свидетелей его смерти нет, могила ложная.
Так что может и на свободе пожил Александр Романович.
Как Иванов-Разумник. Он тоже в 1941 был в Царском Селе, тоже с семьёй вырвался из СССР и умер вскоре после войны, в Мюнхене. Хоть пожевал беззубым ртом перед смертью нормальной еды. Сему Иванову, написавшему в своё время историю русской литературы, на допросе в НКВД все зубы выбили. Вот что значит быть в СССР историком литературы. Уж лучше фантастом. Как-то оно реалистичнее.