Мы ничего не знали бы о миллионах
замученных и о рабовладельческой природе совка. И если сегодня совок
вынужден быть «ползучим», вынужден прибегать к мимикрии и время от
времени скрывать свое чекистское мурло, то это во многом благодаря
испепеляющей правде «Архипелага», которую уже никто не в состоянии
упразднить.
Главное значение «Архипелага ГУЛАГ» в том, что это приговор совку,
вынесенный от имени русского народа. Книга в высшей степени народная,
причем по ряду параметров до сих пор не осмысленная. В частности,
именно Солженицын первым поднял тему РОА, Локотской республики и
вообще великой м ассы наших соотечественников, боровшихся с
большевизмом в союзе с Германией и ставших в итоге «додаточной
жертвой на неостывший жертвенник 1917 года». За это писательское и
гражданское бесстрашие низкий поклон Александру Исаевичу! Не убоялся
он в глазах «советской общественности» и западной левоты прослыть
воспевателем «гитлеровских пособников» («литературный власовец» - так
клеймила Солженицына советская журналистика). Напомню некоторые
абзацы, теперь уже бессмертные.
«Что русские против нас вправду есть и что они бьются круче всяких
эсэсовцев, мы отведали вскоре . В июле 1943 под Орлом взвод русских в
немецкой форме защищал, например, Собакинские выселки. Они бились с
таким отчаянием, будто они эти выселки построили сами. Одного загнали
в погреб, к нему ту да бросали ручные гранаты, он замолкал; но едва
совались спуститься – он снова сек автоматом. Лишь когда ухнули туда
противотанковую гранату, узнали: еще в погребе у него была яма, и в ней
он перепрятывался от разрыва противопехотных гранат. Надо представить
себе степень оглушенности, контузии и безнадежности, в которой он
продолжал сражаться».
«Им не оставлено было выбора. Им нельзя было драться иначе. Им не
отставлено было выбора биться как-нибудь побережливее к себе. Если
один «чистый» плен уже признавался у нас непрощаемой изменой родине,
то что ж о тех , кто взял оружие врага ? Поведение этих людей с нашей
пропагандной
топорностью
объяснялось:
1)
предательством
(биологическим? текущим в крови?) и 2) трусостью. Вот уж только не
трусостью! Трус ищет, где е сть поблажка, снисхождение. А во
“власовские” отряды вермахта их могла привести только крайность,
запредельное
отчаяние,
невозможность дальше тянуть под
большевистским режимом да презрение к собственной сохранности. Ибо
знали они: здесь не мелькнет ни полоски пощады! В нашем плену их
расстреливали, едва только слышали первое разборчивое русское слово
изо рта. (Одну группу под Бобруйском, шедшую в плен, я успел
предупредить – и чтоб они переоделись в крестьянское,
разбежались по деревням примаками).
....
....
Нельзя не упомянуть последнее масштабное творение Солженицына –
книгу «Двести лет вместе», посвященную проблеме русско -еврейских
отношений (2001-2002 гг .) Невозможно ее подробно разбирать здесь,
скажу лишь, что и в этой своей работе Солженицын остался
мужественным русским мыслителем, не боящимся поднимать самые
сложные и рискованные темы. На мой взгляд, особенно интересны главы,
посвященные истории еврейства в советский период, вызвавшие
обвинения писателя в «ксенофобии» и даже «антисемитизме» (подобные
обвинения звучали и ранее, после первых публикаций «Архипелага
ГУЛАГ»). Эти страницы позволяют по-новому увидеть характер «великой
отечественной войны», ее движущие силы и скрытые смыслы.
Цитирую: «Вот в декабре 1941, после отбития немцев от Москвы,
московское радио – не по -русски, конечно, а “на польском языке”, а “на
следующий день пять раз по-немецки – сравнивало удачное русское
наступление с чудом Маккавеев” и твердило немцам, что “как раз в
ханукальную неделю” истреблена 134-я нюрнбергская дивизия немцев,
названная по городу, “в котором возникло расовое законодательство”».
И еще: «…Илье Эренбургу, еще и другим, например журналисту Кригеру,
дано было “добро” сквозь всю войну поддерживать и распалять ненависть
к немцам – не без упоминания жгучей и выстраданной ими еврейской
темы, но и без специальной акцентировки ее . Эренбург отгремел главным
трубадуром всей той войны, утверждая, что “немец по природе своей
зверь”, призывая “не щадить даже неродившихся фашистов” (то есть так
понять: убивать беременных немок), и лишь в самом конце был осажен,
когда война уже прокатилась по территории Германии и стало ясно, что
армия слишком хорошо усвоила пропаганду безудержной мести всем
немцам подряд».
Наконец, необходимо отметить, что Солженицын чуть ли не первым
разделил не только русское и советское, но и русское и имперское, став в
какой-то мере одним из предтеч национал-демократии. Именно
Солженицын впервые призвал русских отрешиться от морока
всевозможных «всемирно-исторических» миссий (будь то «Третий Рим »
или «третий интернационал») и сосредоточиться на своих насущных
национальных проблемах. Именно Солженицын впервые сформулировал,
что русские – это не имперский народ-поработитель, а один из народов,
порабощенных империей, более того: возможно, самый порабощенный.
https://shiropaev.livejournal.com/19100.html
цит. по Бюллетеню ОВП.