Коммунисты-ревизионисты. Есть и такие!
Первый из них — это Роже Гароди, который в 60-х и 70-х годах был одним из самых активных французских коммунистов. Он написал книгу об основополагающих мифах израильской политики, которая вышла в том же самом издательстве, что ранее напечатало работы Фориссона[323]. В одной из глав своей книги Гароди обсуждает холокост, причём с полностью ревизионистской точки зрения[324].
Второй представитель левых — это Анри Груэ. Когда на Гароди из-за его книги посыпались нападки со всех сторон, Груэ открыто его поддержал, в апреле того же года. Груэ более известен как аббат Пьер; он является этакой французской мужской версией покойной матери Терезы. В течение нескольких месяцев приверженность Гароди ревизионизму и требования аббата Пьера предоставить его другу свободу слова были главной темой французских СМИ[325].
27 июня 1996 года французский еженедельный журнал «L'Evénement du Jeudi» напечатал на своей обложке крупными буквами: «Холокост — победа ревизионистов».
Победа эта в итоге обернулась катаст-рофой. По сути дела, никакой победы и не было. Всё, что можно было услышать — это различные заявления о реви-зионистах, с уже ставшими обычными преувеличениями, искажениями и выдумками. Самим ревизионистам нигде не давали сказать слова; более того, кампания по их дискредитации и подавлению мнений вспыхнула с новой силой. В остальной же части света о всей этой исто-рии, завершившейся отказом аббата Пье-ра от своих убеждений[326], хранилось, по большей части, полное молчание.
С: А Гароди и аббат Пьер были привлечены к уголовной ответственности?
Р: Аббат Пьер — нет, а вот Роже Гароди заставили выплатить штраф в 160.000 французских франков (примерно 30.000 долларов) и приговорили к девяти месяцам тюрьмы условно[327]. Но это нисколько не помешало Гароди опубликовать свою книгу и на других языках.
.........
2 сентября 1996 года — то есть через два с лишним месяца после конца этой истории — французский историк и оппонент ревизионизма Жак Байнак нарушил молчание. В своём весьма компетентном исследовании по ревизионизму он написал, что имевший место скандал «изменил атмосферу в пользу ревизионизма», в то время как среди их оппонентов царили ужас, растерянность и смятение. Он посетовал на то, что историки отказались от ревизионистского вызова и предоставили данную тему историку-любителю Жан-Клоду Прессаку. Байнак констатировал:
«Для учёного-историка показание свидетеля ещё не представляет собой историю. Оно является предметом истории. И показание свидетеля не является веским; показания нескольких свидетелей также не являются более вескими, если они не подкреплены солидной документацией. Можно без особого преувеличения сказать, что постулат научной историографии таков: нет документов — нет доказанных фактов [...].
Либо архивам не отдаётся приоритет, и в таком случае история перестаёт быть наукой и тут же становится беллетристикой, либо архивам отдаётся приоритет, и в таком случае следует признать, что отсутствие следов означает неспособность непосредственно доказать существование газовых камер для убийства людей»[328].
----------------------
Жан Клод Прессак, якобы опровергатель ревизионизма.
Р. -- Давайте вернёмся к нашему добровольцу, который просмотрел книгу Прессака на предмет технических цитат или вычислений. Итак, что вы нашли?
С: Ну, если честно, ровным счётом ничего.
Р: Что, ни одной цитаты из технической литературы?
С: Нет.
Р: И ни одного вычисления?
С: Ну, я, конечно, не успел просмотреть всю книгу целиком, но пролистывая её, я не заметил никаких формул, а они, разумеется, выглядят не так, как обычный текст.
Р: Отлично. Такой результат меня нисколечко не удивляет, поскольку именно это характеризует сочинения Прессака: в них утверждается, что они вступают в схватку с техническими аргументами ревизионистов и опровергают их, однако при близком рассмотрении обнаруживается, что они не удовлетворяют сему утверждению. Кстати, одну техническую статью Прессак всё же процитировал: на 41-й странице немецкого издания Прессак ссылается на одну техническую статью о современном оборудовании для уничтожения вшей, использующем синильную кислоту[329]. Однако он делает это только потому, что обнаружил эту статью среди документов бывшего лагеря в Освенциме[330], которую он выставляет за доказательство того, что эсэсовцы хотели оснастить предполагаемые людские газовые камеры в Освенциме в бункере II аналогичным современным оборудованием.
.................
Жан-Клод Прессак, превознесённый СМИ и традиционными историками как великий технический эксперт по Освенциму, при близком рассмотрении оказался обычным шарлатаном[332].
С: Но ведь Прессак, как-никак, снизил оценку числа жертв Освенцима на несколько сот тысяч людей — до 700.000 тысяч или что-то вроде того. Нужно отдать ему должное хотя бы за это![333]
Р: Всё равно Освенцимский музей не признал это число. Впрочем, позвольте мне процитировать Роберта Редекера, злейшего врага ревизионистов, относительно значимости Прессака. Во французском философском журнале «Les Temps Modernes» он констатировал следующее:
«Ревизионизм — это не теория подобно любой другой, это катастрофа. [...] Катастрофа — это смена эпохи. [...] ревизионизм обозначает конец мифа [...] он означает конец нашего мифа»[334].
«Вместо того, чтобы символизировать поражение ревизионистов, книга г-на Прессака «Крематории Освенцима. Техника массового убийства» символизирует их парадоксальный триумф. Кажущиеся победители (те, кто заявляет о преступлении во всём его ужасающем объёме) побеждены, а кажущиеся проигравшие (ревизионисты и, вместе с ними, отрицатели) взошли на пьедестал. Их победа невидима, но она неоспорима. [...] Ревизионисты находятся в центре дебатов, устанавливают методы и упрочивают свою гегемонию»[335].
Главный редактор журнала «Les Temps Modernes», Клод Ланцман, выразил схожие мысли: «Аргументы ревизионистов становятся легитимными даже их отрицанием, они становятся исходной точкой всего. Ревизионисты занимают всю территорию»[336].
Из книги Ю.Графа
https://studopedia.ru/1_110562_skandal-vo-frantsii.html