Английския историк Ниал Фергюсон в «Горечи войны» перечисляет, пересказывает и цитирует бесконечные антиутопические книги, которыми запугивали англичан перед войной. Авторы бульварных и не очень романов раз за разом описывали поражение Англии. Например, «германские войска несколько недель тайно сосредотачиваются на территории королевства и за ночь захватывают Лондон». Самым известным автором подобной антиутопии был Уильям Ле Ке, который «в своем бестселлере „Вторжение 1910 года” (напечатанном в 1906 году в газете Daily Mail) изобразил успешное вторжение на Британские острова 40-тысячной немецкой армии, сопровождавшееся ужасами вроде „битвы при Ройстоне” и „бомбардировки Лондона”».
Фергюсон начинает рассуждать о гипотетической возможности остановить Первую мировую в августе-сентябре, когда первая кровь уже пролилась, но бойня не стала всеобщей и глобальной. Действительно, воевать, особенно в Англии, хотели далеко не все. Один британский журналист писал в своей газете:
«„К ЧЕРТУ СЕРБИЮ! Сербия должна быть уничтожена. Пора стереть ее с карты Европы”. Такого не писали даже самые крикливые из австрийских журналистов».
Идея войны была непопулярна — как среди простых англичан, так и среди элит. Но дальше политики-ястребы убедили всех, что у германского кайзера есть наполеоновские планы передела мира и что эти планы напрямую угрожают британским интересам. Хотя, подчеркивает Фергюсон, подобных планов в первые месяцы войны у немцев не было и в помине. Аппетиты начали расти по ходу войны, в начале они были довольно скромными. В конце лета 1914 года речь шла о чем-то вроде ранней версии Европейского Союза, Англии это напрямую не угрожало.
До самого последнего момента немецкая военная машина была гораздо эффективнее, чем армии союзников. И не только из-за муштры, а как раз из-за того, что младшие офицеры гораздо чаще проявляли инициативу, а начальство поощряло такую практику. Даже в последние дни войны, когда Германия непрерывно отступала на Западном фронте, армия Второго Рейха упорно отказывалась разваливаться. (Этот факт интерпретируется победителями единственно выгодным им спсобом: немцы всю жизнь мечтали душить всех вокруг, как же иначе?)
\Из рецензии\
------------------

Какие вопросы ставит Фергюсон:
Почему военно-политическое руководство Германии отважилось в 1914 году начать войну (глава 5), Действительно ли начало войны, как часто утверждают, было встречено массовым энтузиазмом (глава 7)
"Горечь войны", цитаты
«Когда мир оказался на грани Третьей (и последней) мировой войны, возник следующий довод \о причинах войны 14 года\: в некоторый момент планы, разработанные Генеральными штабами в ответ на технический прогресс, сделали “войну по расписанию” неотвратимой: “Все попались в ловушку собственных хитроумных приготовлений” 94. Арно Майер попытался на примере Германии сделать вывод, что к Первой мировой войне привели внутриполитические процессы во всех главных воюющих странах: аристократические элиты пытались противодействовать демократизации и росту влияния социалистов путем заключения опасной сделки с радикальными националистами 95. Предложено даже демографическое объяснение, гласящее, что война “отчасти решила проблему перенаселенности сельских районов” 96. Наконец, существует сугубо культурологическая интерпретация, согласно которой к войне привел комплекс идей: “национализма”, “иррационализма”, “милитаризма” и так далее.
С точки зрения Бетман-Гольвега, которого мучил вопрос, можно ли было избежать войны, имелся лишь один приемлемый ответ: виноваты все.
\В первой половине 20 века\самым популярным оправданием войны было следующее: сражаться было необходимо, чтобы осадить прусских милитаристов и оградить себя от “кошмара”, примером которого явились зверства, учиненные германской армией в мирной Бельгии.»
Эта версия стала терять сторонников, но внезапно в 1961 году появилась книга Фрица Фишера, где – к изумлению консервативных историков -- в лучших марксистских традициях немец обвиняет свою страну в милитаризме, реакционности аристократов и кровожадности промышленников.
Однако правда заключается в том, что агрессивные военные планы имелись у всех ведущих европейских держав.
…………..
Попытки союза Англии с Германией велись в предвоенные годы, но неудачно.
«Гораздо лучше объясняет провал англо-германского союза не германская сила, а германская слабость. В конце концов, идею об альянсе загубили не только и не столько сами немцы, сколько британская сторона. И поводом для этого послужило не то, что Германия стала представлять угрозу для Британии, а как раз наоборот – то, что британцы поняли, что угрозы она не представляет. Это хорошо иллюстрирует британский ответ на немецкую флотскую инициативу. В 1900 г. первый лорд Адмиралтейства Селборн мрачно признался Хикс-Бичу, что “формальный союз с Германией” представляет собой “единственную альтернативу непрерывному росту флота и росту бюджета на его содержание”. И все же к 1902 г. он полностью поменял свою точку зрения и “уверился, что новый германский флот строится с расчетом на войну с нами”. Это осознание для немцев было катастрофично, ведь они всегда понимали свою уязвимость в период постройки флота…. Германское нежелание поддержать британскую политику в Китае в 1901 г. из страха навлечь на себя гнев России лишь подтвердило британскую позицию: несмотря на бахвальство, Германия была слаба. »
«Иными словами, внешняя политика тори была нацелена на то, чтобы примирить державы, которые сильнее всего угрожали положению Британии, даже ценой ухудшения отношений с менее влиятельными странами. Главное здесь, что Германия (как и Бельгия) попадала во вторую категорию, а Франция и Россия – в первую.»
Еще, из другой книги Фергюсона --
«Мировая война. Конфликт XX века и падение Запада» (Niall Ferguson, The War of the World: Twentieth-Century Conflict and the Descent of the West)
Фергюсон цитирует Александра III, писавшего: «...евреи вызывают в русских отвращение, поэтому пока они будут эксплуатировать христиан, ненависть к ним не уменьшится». (Не берусь объяснить, что царь имел в виду под «эксплуатацией» -- да, это неразрешимая загадка! – Н.Т.). Однако Фергюсон доказывает, что даже при таком отношении царское правительство не принимало участия в организации большинства погромов, поскольку боялось любых беспорядков.
В главе о сталинском терроре Фергюсон использует данные, которые Западу стали известны недавно \ой ли! – Н.Т.\— после открытия секретных советских архивов, а нам — давно и если не на личном, то на семейном опыте. Например, о том, что Сталин убивал не только по классовому признаку, но и по «культурным характеристикам», и что сталинские этнические чистки начались до гитлеровских (и намного их превзошли по размаху – Н.Т.)