За прошедшее время СМИ "оттоптались" по полной по делу О.Соколова. Лично я его не знал - только по работам. Книга о французской армии хорошая, хотя и нудновата при чтении. Но я не об этом. Я о том, что мы в очередной раз наблюдали банального русского ряженого. Если ты берешься носить мундир, за который люди платили кровью, так будь любезен, имей соответствующий характер или носи русский национальный ватник. Это моё глубокое убеждение.
Однажды, уже по окончании наполеоновских войн, к маршалу Лефевру пришел журналист. Увидев особняк, сад и богатство бытового убранства "скромной обители" герцога Данцигского, он имел неосторожность выразить зависть и непонимание того, откуда все это богатство произошло. На что Лефевр предложил: Прекрасно, давайте сделаем так. Вы встанете у того куста роз, а я семь раз выстрелю в вас из пистолета с 15 шагов. Как раз по числу моих ранений в боях. Если после этого вы останетесь живы, я немедленно приглашу нотариуса и перепишу всё это имущество на вас. Надо ли говорить, что журналист отказался.
Так вот, если ты надел мундир, если ты позиционируешь себя как духовный наследник воинской доблести Великой Империи - держи себя с достоинством до последнего вздоха. А если ты обычный проникнутый достоевщиной русский ряженый самозванец - твой конец будет бесславен и ужасен. Вся эта достоевщина - страсть, пьянка - грех - убийство - раскаяние недостойна человека с подлинно европейской, тем более нордической душой. В заключении могу только сказать: Он всех нас опозорил.
Однажды, уже по окончании наполеоновских войн, к маршалу Лефевру пришел журналист. Увидев особняк, сад и богатство бытового убранства "скромной обители" герцога Данцигского, он имел неосторожность выразить зависть и непонимание того, откуда все это богатство произошло. На что Лефевр предложил: Прекрасно, давайте сделаем так. Вы встанете у того куста роз, а я семь раз выстрелю в вас из пистолета с 15 шагов. Как раз по числу моих ранений в боях. Если после этого вы останетесь живы, я немедленно приглашу нотариуса и перепишу всё это имущество на вас. Надо ли говорить, что журналист отказался.
Так вот, если ты надел мундир, если ты позиционируешь себя как духовный наследник воинской доблести Великой Империи - держи себя с достоинством до последнего вздоха. А если ты обычный проникнутый достоевщиной русский ряженый самозванец - твой конец будет бесславен и ужасен. Вся эта достоевщина - страсть, пьянка - грех - убийство - раскаяние недостойна человека с подлинно европейской, тем более нордической душой. В заключении могу только сказать: Он всех нас опозорил.
Выделено мной --Н.Т.
========================================
О Лефевре
Франсуа́ Жозе́ф Лефевр был одним из немногих, кто сохранил свои принципы и привычки неизменными. Ни высокие звания, ни почести, ни денежные пожалования не повлияли на его поведение и характер. Будучи честным и скромным, он никогда не практиковал вымогательство или грабеж на войне. Его нельзя было подкупить, и этим он, наряду с маршалом Даву, отличался от остальных маршалов Империи. Он был снисходительным к чужим ошибкам и недостаткам. Родившись в бедной семье, будучи человеком низкого происхождения, он прошел через все ужасы Революции, через развращенность военных лагерей, испытал все трудности походной жизни и, наконец, став высшим сановником Империи, герцогом Данцигским и маршалом Франции, он не потерял ни простоты общения, ни нравственные качества, ни честь, ни достоинство.
Дитя природы, необразованный, по-солдатски простой и грубоватый, Лефевр никогда не стыдился, как и его жена, своего происхождения. Он ничем не был обязан образованию, но всем только себе: своей природной смекалке, находчивости… Он не имел каких-либо выдающихся способностей, кои выделяли бы его среди когорты его товарищей маршалов, но он обладал здравым умом и взвешенными суждениями. Его не прельщали ни великолепие жизни, ни блеск титулов. Он сохранял до самой смерти революционную простоту как в общении с людьми, так и в жизни. Казалось, он был лишен мелких амбиций и тщеславия, чего нельзя сказать было о многих соратниках великого корсиканца. Он ни перед кем не заискивал и не лебезил. Нужды и несчастья простого солдата трогали его больше, чем всевозможные титулы, звания и известность. Солдаты боготворили его. Для Лефевра солдат был человеком, а не «пушечным мясом», которым можно бесцеремонно жертвовать ради личных амбиций и честолюбия.
http://www.adjudant.ru/fr-march/lefebvre.htm
