Я никогда еще не был ни «скандальным нацистом», ни «скандальным антисемитом» ни «просто фанатиком свастики», как это так охотно хотели бы изобразить некоторые евреи. Я всегда задавал вопросы «Откуда?», «Почему?» и «Куда?», и пытался получить знания. Ну, вот мне кажется, как будто бы мои усилия не были бесполезны. Я нашел нить, за которой мне хотелось бы последовать дальше.
Что же произошло тогда, в «злом Германском Рейхе»? Почему в мире вспыхнула ненависть против всего немецкого?
На это есть только один логичный ответ: бессовестные субъекты, увидевшие, что их планы срываются, хотели с помощью войны - которая, кажется, являлась надежным источником дохода - уничтожить Немецкий дух. И да, именно евреи в значительной степени определяли эту историю.
Мотивированный диссертацией Ройбена Кларенса Ланга, я наткнулся на много интересных книг и публикаций, которых сегодня вообще не должно было бы существовать. Я принял вызов и углубился в литературу, которая помогла мне взглянуть глубже. Я позже издам работу господина Ланга в сокращенном виде в форме брошюры.
В начале 2019 года один рабби попросил слова и произнес следующее:
Что же произошло тогда, в «злом Германском Рейхе»? Почему в мире вспыхнула ненависть против всего немецкого?
На это есть только один логичный ответ: бессовестные субъекты, увидевшие, что их планы срываются, хотели с помощью войны - которая, кажется, являлась надежным источником дохода - уничтожить Немецкий дух. И да, именно евреи в значительной степени определяли эту историю.
Мотивированный диссертацией Ройбена Кларенса Ланга, я наткнулся на много интересных книг и публикаций, которых сегодня вообще не должно было бы существовать. Я принял вызов и углубился в литературу, которая помогла мне взглянуть глубже. Я позже издам работу господина Ланга в сокращенном виде в форме брошюры.
В начале 2019 года один рабби попросил слова и произнес следующее:
«Ну, для антисемитизма имеется ряд причин. Я хотел бы в особенности коснуться следующего аспекта в этом вопросе. Много белых людей европейского происхождения, как в Северной Америке, так и в Европе, в Австралии и т.д., т.е. людей европейского происхождения, полагают, что их нации, их страны, их культуры и цивилизации уже лежат на плахе, где им готовятся отрубить голову. Они видят опасную угрозу своему образу жизни, своим ценностям, своим социальным нормам и системам, в которых они живут, и которые они хотели бы передать детям и внукам. Причина этого - совершенно безответственная массовая иммиграция. Европа затоплена иммигрантами из Третьего мира. Этот процесс превратился в огромный кризис для тех, кто хочет сохранить подлинные европейские нации именно как европейские нации. Они хотят, так сказать, сохранить Европу как защищенную родину, как своего рода заповедник европейских обществ. Они хотят оставаться европейцами и мочь идентифицировать себя как европейцы. Они хотят сохранить свою культурную эру и теперь чувствуют, что оказались под угрозой. Я подчеркиваю еще раз, они на сто процентов правы. То, что происходит сегодня, это крупномасштабное преступление западных политиков, которые при этом совершают также государственную измену, когда они не только позволяют неконтролируемую, массовую иммиграцию из стран Третьего мира, но еще и способствуют ей. Кроме того, это гигантский исторический акт глупости. И вот люди европейского происхождения ищут виновных в этих процессах. И, да, мы, евреи, всюду на свете, должны признать, что именно евреи принимают самое активное участие в этих движениях иммиграции. В большинстве случаев это неправительственные организации, которые содействуют иммиграции из Третьего мира в западный мир. И поэтому европейцы и американцы делают из этого вывод, что евреи стоят за этой политикой, что речь якобы идет о еврейском заговоре, цель которого состоит в том, чтобы смешивать белых людей, или, по меньшей мере, нанести им непоправимый ущерб. Они считают, что евреи хотят отомстить, так как они за все эти века так никогда и не смогли прочно обосновываться в Европе. С точки зрения подлинного иудаизма Торы это неправильно, так как иудаизм Торы отвергает смешивание, и тем самым также любое наводнение западных стран мигрантами из Третьего мира. Вследствие этого западные страны сами стали бы странами Третьего мира. Белые люди приходят к этому выводу, потому что они видят так много евреев, которые управляют этими движениями миграции и содействуют этим программам. Но это не подлинные евреи Торы». (Источник: «Национальный журнал» (National-Journal) от 09.01.2019)
Мне уже даже почти захотелось сказать, что люблю еврейство - если бы я не знал о махинациях «тех», которые заботились только о том, чтобы вечный культ вины навсегда приклеился к Третьему Рейху.
Еврей доктор Эрвин Гольдман пережил Третий Рейх. Он не убежал за границу - как так многие из его соплеменников. Совсем наоборот: Он даже сам был убежденным национал-социалистом.
И здесь начинается драма - для многих немцев - или для тех, кто ощущает себя немцем. Как же так может быть: еврей и вдруг национал-социалист? Кажется, пожалуй, что не все было так, как мы привыкли считать, не все было только черным или только белым, и не все вписывается в навязанные шаблоны.
Еврей доктор Эрвин Гольдман пережил Третий Рейх. Он не убежал за границу - как так многие из его соплеменников. Совсем наоборот: Он даже сам был убежденным национал-социалистом.
И здесь начинается драма - для многих немцев - или для тех, кто ощущает себя немцем. Как же так может быть: еврей и вдруг национал-социалист? Кажется, пожалуй, что не все было так, как мы привыкли считать, не все было только черным или только белым, и не все вписывается в навязанные шаблоны.
Этот еврей с национал-социалистическими желаниями и чувствующий себя немцем, в 1975 году опубликовал книгу своих воспоминаний, свою биографию («Между двумя народами»). Я еще сам пока не решил, следует ли мне оцифровать все это произведение и предоставить его в распоряжение всем желающим. Здесь я хотел бы предложить вам только три главы. И эти три главы – сами по себе – уже весьма интересны. «Еврей, или что?» - здесь ясно выражено.
Генри Хафенмайер, Jude, oder was?
_____________________
Сопротивление или измена?Примерно с 1934 года мне с самых различных сторон нашептывали, что видные политические личности и высокопоставленные офицеры из ненависти к Гитлеру установили контакты с заграницей. Вероятно, они думали, что именно я должен был особенно обрадоваться такому известию. Тем удивительнее был и остался для них мой ответ, что я всегда отверг бы любого, кто хотел бы добиться чего-то с иностранной помощью или позже с помощью врага. Само собой разумеется, об этом можно было думать иначе.
Каждый человек здесь должен решать сам по своей совести. Мне из-за моей точки зрения не раз приходилось выслушивать резкие слова.
Во всяком случае, я предполагаю, что - если бы я был твердо убежден в том, что самая большая опасность для Германии исходит от Гитлера - я нашел бы средства и методы, чтобы, рискуя собственной жизнью, обезвредить его вместе с его самыми близкими соратниками. Конечно, бывали такие периоды, когда по различным причинам лучше было бы обойтись без насильственного вмешательства в историю; но это, согласно моей точке зрения, не могло бы быть оправданием для такого длительного промедления.
Позже в лагере для интернированных на меня действительно произвело сильное впечатление, когда я увидел все убожество образа мыслей, взглядов и позиций именно высокопоставленных офицеров, чиновников, а также особенно дипломатов, особенно если вспомнить, какими привилегиями они пользовались!
То, что уже было сказано раньше, можно повторить здесь: Ни от одного из бывших имперских министров, государственных секретарей Рейха, руководителей СС, СА и Трудовой повинности я не слышал ни одного критического слова о Гитлере. Не поймите эту констатацию неправильно. Эти люди не были ни слепыми, ни глухими, ни глупыми, и они, конечно, многое видели и оценивали правильно. Даже в беседах об основных вопросах нашей собственной совместной вины они осознанно молчали об ошибках и темных сторонах Гитлера. Мы говорили только о его проблемах со здоровьем и об их причинах.
Само собой разумеется, можно понимать позицию этих «главных виновников» иначе, чем, например, я. Но это ничего не меняет там и здесь. Эта позиция произвела на меня впечатление как признак достойных убеждений и отразилась на мне. Исключением был Шахт, который во время этих разговоров в своих рассказах предвосхитил многое из позже опубликованного им «сведения счетов с Гитлером». С особенной теплотой я вспоминаю о бывшем имперском министре связи докторе Онезорге, который сам был пациентом в лагерном госпитале, и во время тяжелой болезни зимой 1945/46 на протяжении нескольких недель отдавал мне половину своей еды. Точно так же я думаю о руководителе Имперской трудовой повинности Хирле, этом превосходном человеке, которых так редко можно встретить, и с которым я также позже смог поддерживать связь в Штутгарте. Я хорошо запомнил нашу первую беседу, когда, среди прочего, речь зашла о личности Людендорфа, которого мы – несмотря на несколько различающееся отношение к нему – оба искренне уважали. Хирль как бывший офицер Рейхсвера в деталях знал о развитии Третьего Рейха и в основном также Вермахта, и он прояснил для меня многое, о чем я до тех пор не знал. Хирль и я были убеждены, что Вторая мировая война не была заранее запланирована, а также были уверены в том, что перевооружение немецкой армии в момент начала войны еще не было закончено.
Хирль согласился с моим личным впечатлением от позиции многих оппозиционеров (членов Сопротивления), что они отвергали Гитлера вовсе не по объективным причинам, а по причинам его происхождения («Этого выскочку мы не потерпим»). Прежде всего, мне хотелось объяснить ему, как я как тогдашний «изгой нации» совершенно без какого-либо влияния извне наблюдал за процессами в Вермахте, что в значительной степени было подтверждено произошедшими впоследствии событиями.
Я никогда не сомневался в смелости многих генералов перед лицом врага, но тем больше сомневался я в их гражданском мужестве. Во всяком случае, было и осталось недостойным в этом отношении желание оценивать неудачи и неспособность офицеров также как вину Гитлера. И если даже и так, то разве они, те, которые позже говорили о «военном безумии», не должны были исполнить свой долг, основанный на солдатской традиции, т.е. своевременно устранить – не считаясь с риском для себя - этого «полуобразованного проныру», так как они якобы уже давно осознали, что он причинит страшный вред? Впрочем, было много офицеров, для которых военная присяга и Германия были превыше всего, которые, однако, тогда в лагере в отличие от части их высокопоставленных командиров не говорили в снисходительном и пренебрежительно издевательском тоне: «Да, вы, нацисты!» В этой связи я снова и снова говорил Хирлю и другим бывшим министрам, что, вероятно, только более позднее время правильно оценит то, что Гитлер перед расстройством своего здоровья предвидел как свой долг, но из-за войны и ее исхода не смог исполнить; сопротивление против всего того, что грозит нам, Европе и миру, сегодня. Я всё ещё убежден, что он долгое время вовсе не думал о войне, так как перед ним лежали другие большие задачи, и они требовали всего его внимания.
................................
https://holocaustskeptic.blogspot.com/2019/09/blog-post.html
................................
https://holocaustskeptic.blogspot.com/2019/09/blog-post.html