75 лет назад, 5 июля 1944 г., менее чем через десять месяцев после возвращения советской власти в западные районы Орловской области - их выделлили из нее, создав новую - Брянскую область: «Указ Президиума Верховного Совета СССР от 5 июля 1944 года «Об образовании Брянской области в составе РСФСР» [1]
В состав новообразованной Брянской области как раз выделялись именно те районы, где не просто продолжало бушевать, а все больше и больше разгоралось пламя народной повстанческой войны против советской власти. Уже упоминавшиеся выше Мглинский, Суражский, Трубчевский, Красногорский районы – это все как раз и вошло, помимо территории бывшего Русского государственного образования «Локотское Окружное Самоуправление», в состав Брянской области. Достаточно взглянуть на карту Орловской области с выделенными на ней районами наиболее активных военных действий антисоветских партизан, и тут же невольно ахаешь от удивления – да все эти районы и есть полностью территория вновь образованной Брянской области!
То есть, получается, разделение Орловской области, выделение из нее Брянской области, образование на части земель Орловщины Калужской и Липецкой областей, передача еще одной части земель в Смоленскую область – мера не экономическая, не хозяйственно-административная, авоенно-политическая!
ВАЖНЫЙ МОМЕНТ: в новообразованную Брянскую область была введена дивизия или даже две дивизии войск НКВД, переданных под оперативное командование начальника Брянского областного УНКВД. На первый взгляд это вроде бы не так. В Орловской области, вплоть до ее разукрупнения, фактически действовала одна 7-я мотострелковая дивизия НКВД. Уже после окончания войны «с 4 октября 1945 г. 7 мсд переформирована в 7-ю стрелковую дивизию внутренних войск»[1]. Но это не так только на первый взгляд. Ведь дивизия эта по своему составу резко отличалась от стрелковых дивизий регулярной Красной армии. В ее составе, в отличие от них, было не три, а целых пять полков: «В ее состав входили: 32, 34 мсп, 12, 143, 88-й стрелковые полки»[2]. Так что фактически даже только по числу полков она уже фактически равнялась двум стрелковым дивизиям регулярной Красной армии. К тому же надо учесть, что средняя стрелковая дивизия Красной армии никогда не насчитывала полной штатной численности в силу беспощадного расходования личного состава красными командирами. В лучшем случае она насчитывала половину, но это действительно – в лучшем случае. Вообще-то фактически рядовая стрелковая дивизия Красной армии «поля боя» численно составляла обычно треть или зачастую даже четверть от штатного состава.
А вот дивизии войск НКВД отличались в этом отношении от стрелковых дивизий регулярной Красной армии разительно. Ведь они-то в бои «За родину, за Сталина!» не шли на неподавленную немецкую оборону. Поэтому они, как правило, были почти всегда полностью укомплектованы личным составом по штатному расписанию. Да и желающих сменить роль «продукта одноразового использования», как выразился про советскую пехоту самый главный на сегодняшний день "творец победы Красной армии в той войне", на сытую спокойную жизнь в тылу - недостатка в них в условиях советской жизни никогда не было.
Так что если сравнивать эту дивизию с обычными стрелковыми дивизиями регулярной Красной армии, то можно со всеми на то основаниями полагать, что по боевой мощи и численности она равнялась примерно 3-4 таким дивизиям.
Но и это было еще не все. Помимо «7-й мсд НКВД СССР», в южных и юго-западных районах Орловщины оперировали также 98-й и 2-й погранполки Центрального фронта[3], 20 октября 1943 г. переименованного в Белорусский фронт, замыкавшиеся на Главное управление войск НКВД по охране тыла действующей Красной Армии. Тут также можно смело умножать на четыре, если попытаться сравнивать их численность и вооруженность с численностью и вооруженностью обычных регулярных полков Красной армии «поля боя».
К тому же некоторые историки утверждают, помимо указанной дивизии НКВД на Орловщине/Брянщине в те времена действовал еще и независимый от нее оперативный штаб НКГБ СССР. Он руководил несколькими бригадами (в большинстве из бывших партизан), милицией, истребительными батальонами, спецгруппами и т.п., формально не входившими в состав войск НКВД СССР.
Да и другие дивизии НКВД СССР, помимо упомянутой «7-й мсд НКВД СССР», также привлекались к карательным операциям на Орловщине. Например, 62-я стрелковая дивизия НКВД, дислоцировавшаяся в соседней Белгородской области, и транзитная 6-я стрелковая дивизия НКВД, осенью 1943 г. перебрасывавшаяся через Орловскую обалсть на запад.
Все эти многие десятки тысяч человек были разделены на специальные карательные отряды, которые следовали за наступавшими на повстанцев частями регулярной Красной Армии. Сами в бои каратели старались не ввязываться – не «царское» это дело, для этого части регулярной Красной армии есть! Командиры отрядов имели при себе на руках своего рода «проскрипционные списки». Это были списки всех жителей, которые хоть каким-нибудь боком соприкасались во время своей недавней жизни в «Локотьской республике» с администрацией этой республики, принимали участие в жизни этой республики. Короче – «сотрудничали с немцами»!
Работал на маслозаводе во время оккупации – «сотрудничал с немцами»!
Работал в «Социальном доме для детей-сирот, потерявших родителей в партизанских налетах» – «сотрудничал с немцами»!
Выпекал хлеб в обычной пекарне, чтобы местное население кормить – «сотрудничал с немцами»!
Учил детишек в школе грамоте, да математике, да – химии с физикой – «сотрудничал с немцами»!
Устраивал детишкам малым в клубе рождественские елки с подарками и хороводами – «сотрудничал с немцами»!
Работал в Локотьском художественно-драматическом театре имени Константина Воскобойника – «сотрудничал с немцами»!
Возил детишек в школу на своих санях по разнарядке сельского старосты - «сотрудничал с немцами»!
Лечил или ухаживал за больными в Локотьской Окружной больнице – «сотрудничал с немцами»!
Открыл сапожную мастерскую, где дни и ночи латал раздристанные сапоги-кирзачи да ботиночки детские - «сотрудничал с немцами»!
Служил возницей в школьном интернате, отвозя детишек из деревенек в школы и обратно - «сотрудничал с немцами»!
…И так далее, и тому подобное! Список этот можно подобным образом продолжать еще на нескольких страницах – и вердикт советских властей при этом никак не изменится - «сотрудничал с немцами»!
А вот дивизии войск НКВД отличались в этом отношении от стрелковых дивизий регулярной Красной армии разительно. Ведь они-то в бои «За родину, за Сталина!» не шли на неподавленную немецкую оборону. Поэтому они, как правило, были почти всегда полностью укомплектованы личным составом по штатному расписанию. Да и желающих сменить роль «продукта одноразового использования», как выразился про советскую пехоту самый главный на сегодняшний день "творец победы Красной армии в той войне", на сытую спокойную жизнь в тылу - недостатка в них в условиях советской жизни никогда не было.
Так что если сравнивать эту дивизию с обычными стрелковыми дивизиями регулярной Красной армии, то можно со всеми на то основаниями полагать, что по боевой мощи и численности она равнялась примерно 3-4 таким дивизиям.
Но и это было еще не все. Помимо «7-й мсд НКВД СССР», в южных и юго-западных районах Орловщины оперировали также 98-й и 2-й погранполки Центрального фронта[3], 20 октября 1943 г. переименованного в Белорусский фронт, замыкавшиеся на Главное управление войск НКВД по охране тыла действующей Красной Армии. Тут также можно смело умножать на четыре, если попытаться сравнивать их численность и вооруженность с численностью и вооруженностью обычных регулярных полков Красной армии «поля боя».
К тому же некоторые историки утверждают, помимо указанной дивизии НКВД на Орловщине/Брянщине в те времена действовал еще и независимый от нее оперативный штаб НКГБ СССР. Он руководил несколькими бригадами (в большинстве из бывших партизан), милицией, истребительными батальонами, спецгруппами и т.п., формально не входившими в состав войск НКВД СССР.
Да и другие дивизии НКВД СССР, помимо упомянутой «7-й мсд НКВД СССР», также привлекались к карательным операциям на Орловщине. Например, 62-я стрелковая дивизия НКВД, дислоцировавшаяся в соседней Белгородской области, и транзитная 6-я стрелковая дивизия НКВД, осенью 1943 г. перебрасывавшаяся через Орловскую обалсть на запад.
Все эти многие десятки тысяч человек были разделены на специальные карательные отряды, которые следовали за наступавшими на повстанцев частями регулярной Красной Армии. Сами в бои каратели старались не ввязываться – не «царское» это дело, для этого части регулярной Красной армии есть! Командиры отрядов имели при себе на руках своего рода «проскрипционные списки». Это были списки всех жителей, которые хоть каким-нибудь боком соприкасались во время своей недавней жизни в «Локотьской республике» с администрацией этой республики, принимали участие в жизни этой республики. Короче – «сотрудничали с немцами»!
Работал на маслозаводе во время оккупации – «сотрудничал с немцами»!
Работал в «Социальном доме для детей-сирот, потерявших родителей в партизанских налетах» – «сотрудничал с немцами»!
Выпекал хлеб в обычной пекарне, чтобы местное население кормить – «сотрудничал с немцами»!
Учил детишек в школе грамоте, да математике, да – химии с физикой – «сотрудничал с немцами»!
Устраивал детишкам малым в клубе рождественские елки с подарками и хороводами – «сотрудничал с немцами»!
Работал в Локотьском художественно-драматическом театре имени Константина Воскобойника – «сотрудничал с немцами»!
Возил детишек в школу на своих санях по разнарядке сельского старосты - «сотрудничал с немцами»!
Лечил или ухаживал за больными в Локотьской Окружной больнице – «сотрудничал с немцами»!
Открыл сапожную мастерскую, где дни и ночи латал раздристанные сапоги-кирзачи да ботиночки детские - «сотрудничал с немцами»!
Служил возницей в школьном интернате, отвозя детишек из деревенек в школы и обратно - «сотрудничал с немцами»!
…И так далее, и тому подобное! Список этот можно подобным образом продолжать еще на нескольких страницах – и вердикт советских властей при этом никак не изменится - «сотрудничал с немцами»!