Русские в Сербии и Хорватии

Русские в Сербии

Русский корпус был организован в 1941 году после оккупации Рейхом Югославии. В то время в Югославии жило много белых офицеров. Летом 1941 года по Югославии прокатилась волна убийств сербскими коммунистическими партизанами русских эмигрантов и их семей. Генерал-майор М. Ф. Скородумов выступил с инициативой организации русской части для защиты эмигрантского населения. 12 сентября 1941 года он отдал приказ о формировании Отдельного русского корпуса, получив на это согласие немецкого полковника Кевиша.

Первоначально «Русская охранная группа» оперативно подчинялась германскому хозяйственному управлению в Сербии под командованием группенфюрера Нейхаузена а с осени 1943 года — вновь сформированному немецкому Сербскому армейскому корпусу генерала Фельбера. 30 ноября 1942 года корпус был включён в состав Вермахта, были введены немецкие уставы, немецкая форма и знаки различия, личный состав должен был присягать на верность фюреру. Но даже после включения в состав вермахта корпус до конца войны оставался русским воинским соединением с русским командным составом.

Корпус в основном использовался для охраны югославской территории от коммунистических партизан Тито. Отдельные части Корпуса были разбросаны по всей Югославии, занимаясь охраной заводов, шахт и железных дорог от партизан. Также Корпус имел множество столкновений с четниками Михайловича, хотя с ними корпус в основном поддерживал нейтральные отношения. В период с начала 1942 до конца лета 1944 годов столкновения имели эпизодический характер, что было связано с общей достаточно стабильной обстановкой на территории Сербии. Акции против четников носили в основном ограниченный и карательный характер, когда те совершали преступления на вверенной Корпусу территории.

В 1944 году после капитуляции Румынии и Болгарии с их последующим переходом на сторону союзников Корпус из глубокого тыла вдруг оказался на передовой. Германское командование приказало Корпусу прикрывать отход германской армии из Греции. В это время Корпус участвовал в боях не только с титовскими партизанами, но и с регулярными частями Красной армии и её новыми румынскими и болгарскими союзниками.

С начала 1944 г. части корпуса сдерживали наступление партизан И. Б. Тито почти на всем протяжении сербо-хорватской границы, а осенью вместе с отдельными немецкими частями отражали наступление поддерживаемых югославскими партизанами войск советской 57-й армии. В ходе этих боев из отдельных батальонов и рот корпуса были созданы полноценные действующие полки под русским командованием — 1 — й Казачий, 4 и 5-й (Сводный).

Осенью 1944 г. 3-й батальон 3-го полка под командой генерал-майора Н. А. Петровского был окружён советскими танками и вёл бои с превосходящими силами противника. Но пробиться из окружения не удалось: погиб практически весь батальон.

Зимой 1944—1945 после создания Русской освободительной армии Б. А. Штейфон встретился с генералом Власовым, и они договорились о включении Корпуса в состав РОА. В это время Корпус отступал в Словению, понеся в арьергардных боях колоссальные потери.

Капитуляция Германии застала корпус в Словении. Полковник А. И. Рогожин, сменивший умершего 30 апреля 1945 г. Б. А. Штей-фона, заявил, что никогда не сдаст оружия советским представителям или титовцам и будет пробиваться к англичанам. В течение четырех дней подразделения корпуса смогли по отдельности прорваться в Австрию, где 12 мая в районе Клагенфурта капитулировали перед английскими войсками.

.............................

Русские в Хорватии

На постсоветском пространстве бытует миф о негативном отношении хорватов к русским и православию в целом, однако как это не парадоксально, но русские в Независимом Государстве Хорватии (1941-1945) чувствовали себя достаточно вольготно, и во многом даже лучше, чем в Сербии (1941-1944).

В Сербии с весны 1942 года русских независимо от гражданства (РИ или Королевства Югославия) уволили со всех гос.должностей. Сербские власти мотивировали это наплывом сербских беженцев, которых надо было трудоустроить. Среди местного населения и переселенцев титовские пропагандисты стремились распространить антифашистские и коммунистические идеи, попутно ведя охоту на русских эмигрантов из-за их враждебного отношения к советской власти. И если в Сербии русскому было небезопасно, то в НГХ русские чувствовали себя гораздо защищеннее и без проблем строили карьеру.

После революции и Гражданской войны в хорватский Загреб эмигрировало примерно 2500 русских, это были учителя, врачи, деятели культуры и науки, военные.

В сербских подразделениях или в воинских частях сербских союзников Гитлера (государственная стража и добровольческий корпус) русских практически не было. Как мы писали выше Русский охранный корпус был национальной единицей подчиняющейся вермахту. Тогда как Хорватии русских на военной службе было заметное число. Около 50 человек служило в Домобранстве (армии) на офицерских должностях.

В усташских формированиях русских практически не было по религиозным обоснованиям (там служили только католики и мусульмане). Но вот на постах государственного чиновничества НГХ русские присутствовали. Русским был например главный редактор педагогического журнала, издававшегося министерством просвещения НГХ.

369-й хорватский полк на Восточном фронте

Наконец русские офицеры и унтер-офицеры воевали в составе 369 Verstarktes Infanterie-Regiment или Хорватском легионе, которые принимал участие в кампании на Восточном Фронте. В боях под Сталинградом в составе этой хорватского подразделения среди хорватских офицеров отличились и двое русских — Михаил Зубчевский и Михаил Коробкин. Из 4 465 бойцов легиона почти 90% погибли на Восточном фронте.

Большинство русских офицеров и чиновников на службе в НГХ были женаты на хорватках. Те из них, кто хотел делать карьеру, переходили в католичество, хотя этим путем двигались отнюдь не все. Более того, Хорватскую православную церковь также организовывали русские священники. И во главе ХПЦ стоял русский митрополит Гермоген (родом из донских казаков). Православная часовная на кладбище Загреба была открыта в 1928 году.

Патриарх Гермоген беседует с Анте Павеличем. Загреб. 1942 год.

В 1945 году Патриарх Гермоген был осужден и расстрелян партизанами Тито в Загребе.

О положении русского населения в Независимой Державе Хорватской, о взглядах хорватских националистов на антибольшевицкую Россию и русских националистов на Хорватию, о местопребывании 1-ой Казачьей дивизии в пределах этой страны красочно рассказывают два очерка профессора Гротова (Ростова) «В Новой Хорватии» и «Новая Хорватия» из газет белой эмиграции «Парижский Вестник» и «Новое Слово».

Профессор Ростовского университета Сергей Викторович Гротов (псевдоним: Алексей Ростов) – один из самых интересных публицистов Русского Освободительного Движения 1941-1945 гг. Обладая гигантским для подсоветского человека уровнем культуры и национального самосознания он сразу после занятия немецкими войсками Ростова-на-Дону включился в антикоммунистическую борьбу, начал редактировать местную газету. После эвакуации путь Гротова был тесно связан с казачьими частями германской армии. Знание нескольких иностранных языков дало ему возможность организовать ряд поездок по Франции, Бельгии и Хорватии с лекциями об Освободительном движении русского народа. Среди личных знакомых Гротова значились валлонский фольксфюрер Леон Дегрелль, поддерживавший Германию французский писатель Луи-Фердинанд Селин, один из лидеров французских националистов Марсель Деа и многие другие. После 1945 продолжал печататься для русской прессы, в частности для аргентинской газеты «Наша страна».


https://vk.com/@general_wlassow-russkie-v-nezavisimom-horvatskom-gosudarstve





Из статьи Гротова:

Ввиду того, что после провозглашения «Независимой Державы Хорватской» часть сербского населения ушла в партизанщину, у многих усташей создалось впечатление, что православные вообще склонны к большевизму; что марксизм встречает среди православного населения (русских или сербов) благоприятную почву в то время, как католические славяне (хорваты, поляки, словаки) совершенно не восприимчивы к большевицкой заразе. После жарких споров, десятками примеров и многими доводами я не только переубедил своих собеседников, но по их просьбе посвятил целый вечер 30-го марта выступлению перед 70-ью областными пропагандистами на тему: «Православие и большевизм», где показал, что большевизм был и остается лютым гонителем в первую очередь православия, что православные в России не приемлют большевизм, что в наши дни выразителями православных чаяний являются находящиеся в концлагерях исповедники, а не Сергий Старгородский и его современный преемник Алексий Симанский, именующий себя митрополитом ленинградским.

Те же доводы я проводил в беседе с министром пропаганды Иво Богданом, который согласится, что нельзя Православную Церковь считать проводницей безбожия, тем более имея союзниками православных Румынию и Болгарию.