Опрошенные "Огоньком" эксперты (профессор МПГУ Василий Цветков, профессор СПбГУТ, вице-президент Всероссийской ассоциации историков Гражданской войны Сергей Полторак, профессор Университета Дмитрия Пожарского Сергей Волков) единодушны: никто их не приглашал специально, все они находились в России к началу революции.

Было несколько источников формирования интернациональных отрядов. Основной — военнопленные (более 2 млн) и трудовые мигранты (из 1,5 млн мигрантов большинство составляли китайцы — около 400 тысяч, приехавших в 1915 году по соглашению между правительствами России и Китая, но были также иранцы, индусы, корейцы) — они замещали в промышленности и в сельском хозяйстве ушедших на фронт работников. Кроме того, беженцы из сопредельных государств, переселенцы. Особняком стоит одна категория — социал-демократы (коммунисты) из разных стран Европы и Америки — из их числа набирали комиссаров во время Гражданской войны, многие стали видными деятелями ВЧК. И наконец, бывшие подданные Российской империи, после 1917 года ставшие гражданами вновь образованных государств — поляки, литовцы, латыши, эстонцы, финны. Они до Октябрьского переворота воевали в частях российской армии. А в 1918 году стали ядром новой Красной армии. Лев Троцкий еще в апреле 1917-го говорил, что "у целого ряда народов есть счета к российской монархии и русскому народу, и это надо умело использовать в борьбе с контрреволюцией и другими внутренними врагами".

В 1918 году в Красной армии насчитывалось около 500 различных интернациональных подразделений, от роты до дивизии. Число штыков в них — около 220 тысяч. Это наиболее боеспособная и организованная часть Красной армии на конец 1918 года

Понятно, что не все они сражались на стороне новой власти. Например, чехословацкий корпус, насчитывавший около 40 тысяч штыков, весной 1918-го выступил против большевиков. Но кто "белочехам" противостоял? Правильно, другие "красные иностранцы". Сергей Волков рассказывает, что "в первых отрядах, брошенных против чехо-словаков, были их исконные враги — венгры и немцы. Они составляли до 90 процентов (!) красных войск в Сибири. Столкновения венгров и чехо-словаков были очень жестокими, пленных не брали, рубили всех на месте".

Таким же ожесточением отличались столкновения поляков, служивших у белых, и "красных" немцев — вся их вековая вражда выливалась наружу.

Особой жестокостью отличались китайцы. Около 40 тысяч их насчитывалось в отрядах ВЧК, разумеется, не на руководящих должностях, а на самых низовых. Этих бойцов, готовых выполнить любой приказ командиров, не знающих сомнений и колебаний, отправляли в основном в деревни на хлебозаготовки. Они не разговаривали, просто отбирали у крестьян зерно. И вызывали в ответ лютую ненависть. Китайцев также использовали при массовых расстрелах, когда появлялись сомнения в стойкости чекистов других национальностей (подробно об этом "Огонек" писал в N 19 от 15 мая 2017 года в материале "Китайские штыки русской революции").

Василий Цветков отмечает, что "всего в 1918 году в Красной армии насчитывалось около 500 различных интернациональных подразделений, от роты до дивизии. Число штыков в них — около 220 тысяч. Это примерно пятая (и наиболее боеспособная и организованная) часть Красной армии на конец 1918 года. Из них 120 тысяч составляли венгры и австрийцы. Эти отряды готовы были выполнить любой приказ. В них почти не было случаев дезертирства — им некуда было бежать. Их бросали на самые ответственные участки войны — Поволжье, Урал, Дон, Крым. И в 1919 году латышские и эстонские стрелки спасали советскую власть. Когда бойцы Добровольческого корпуса генерала Кутепова взяли Орел и двинулись на Москву, остановить их смогла только ударная группа из Латышской и Эстонской дивизий".

Сергей Волков считает, "что именно эти люди, оторванные от своих родных корней, оказавшиеся в пекле Гражданской войны, были необходимы большевикам. Не то чтобы они отличались какими-то зверскими качествами. Просто им, чужестранцам, не жалко было наших рабочих и крестьян, казаков, женщин, детей, стариков. Выжить они могли, только сражаясь за большевиков и выполняя приказы их власти".

Отдельный разговор — о латышских стрелках, "янычарах Ленина", "железной гвардии большевиков". К осени 1917-го российская армия была полностью разложена большевистской пропагандой. Солдаты не желали воевать, бросали позиции, расходились по домам. Но части, в которых служили латыши и литовцы, оказались отрезанными от Курляндии — там стояли немцы. Когда Ленин 15 января 1918-го подписал декрет о создании РККА, первой регулярной частью Красной армии и стала Латышская стрелковая советская дивизия. Что касается 23 февраля, когда вся страна празднует День защитника Отечества, то известно, что в тот день 1918 года посланные из Петрограда навстречу наступавшим немцам красногвардейские отряды нашли на одной из железнодорожных станций цистерны со спиртом и перепились. Защищать Петроград пришлось все той же Латышской дивизии. В Архангельске, Пензе, Саратове, Могилеве, Витебске и еще в десяти городах России были созданы соединения этой дивизии и латышско-эстонские спецотряды ВЧК-ОГПУ. Общая численность красных латышских стрелков в то время превышала 25 тысяч человек.

Идеология и прагматика

Сергей Полторак считает, что одним из важных мотивов участия интернационалистов в Гражданской войне в России была вера в мировую революцию. И в самом деле, III Интернационал был создан из тех 220 тысяч, воевавших у нас. Но были и другие мотивы, на которые указывает Василий Цветков,— сугубо прагматические.

Пленные из Германии и Австро-Венгрии в 1918 году оказались перед дилеммой: ехать на родину или оставаться в России. В первом варианте их отправили бы на Западный фронт, где творилась жуткая мясорубка, в которой было мало шансов уцелеть. Бойцов Чехословацкого корпуса ждал расстрел за "измену". В России же в 18-м году было относительно спокойнее. К тому же, поступая на службу к большевикам, иностранцы возвращались к своей военной профессии, получали пусть и небольшое, но жалованье, а главное — надежный паек.

В 19-м году, после крушения Германской, Австро-Венгерской, Турецкой империй, многие из интернационалистов, повоевав за советскую власть в России, поехали на родину — создавать коммунистические партии и устраивать социалистические революции у себя дома. Однако советские республики в Прибалтике, Германии, Венгрии просуществовали недолго, и "опытные люди" вернулись назад — в Россию. Кому-то удалось занять партийные должности, кто-то работал в III Интернационале, кто-то продолжал служить в Красной армии. А потом пришел 37-й, и интернационалисты столкнулись с тем, что сами 20 годами ранее творили на нашей земле.

В 1967-м по случаю 50-летия Октябрьской революции об оставшихся в живых иностранных "революционных бойцах" Страна Советов все же вспомнила: генеральный секретарь ЦК КПСС Леонид Брежнев наградил 3 тысячи интернационалистов орденами СССР — так сказать, за "вклад"...

из https://valery-lov7518.livejournal.com/823939.html#comments
и
https://www.kommersant.ru/doc/3493777