allin777 в Юридические аспекты отношения к советским военнопленным. Немецкий взгляд.Мельн/Лбг., 15 марта 1950 г.
Адольф Вестхофф, генерал-майор. Последний начальник и инспектор по делам военнопленных при ОКВ.
Приложение 1
Правовое положение, существовавшее между Германией и Советским Союзом.
1. После преобразования в республику в 1919 г., Германский Рейх признает в качестве обязательных соглашения, достигнутые на двух Гаагских мирных конференциях и ратифицированные бывшим имперским правительством.
2. Как видно из записей Министерства Иностранных Дел, Советское Правительство в начале 20-х годов официально объявило о том, что признает в качестве обязательных государственные договоры, заключенные царским правительство, только в том случае, если они не противоречат сущности советской власти и экономического устройства. Вопрос о том, существует ли противоречие, решался самой советской властью. Советское правительство никогда официально не заявляло о том, что считает обязательными положения Гаагской Конвенции 18 октября 1907 о законах и обычаях ведения войны.
3. Советское Правительство не имело своих представителей на Женевской Конвенции в 1929 г. , которая была созвана для выработки соглашений по военнопленным. Под этим соглашением нет подписи от имени Советского Правительства. Несколькими годами позже Швейцарское Правительство сделало неофициальное заявление о том, что Советскому Правительству было сделано предложение об участии в Конвенции, но оно отказалось от предложения, мотивировав это решение тем, что положения, предусматривающие привилегии пленных офицеров перед пленными рядовыми, идут вразрез с советским отказом от классовых различий. Так как Гаагские законы и обычаи сухопутной войны 1907 г. тоже предусматривают привилегии пленных офицеров в статьях 6 и 17, в Германии предположили,что Советское Правительство считает эти пункты также несовместимыми со своими принципами.
4. После начала войны между Германией и Советским Союзом, проводились переговоры между двумя правительствами через нейтральных представителей воюющих сторон о применении Гаагских законов и обычаев сухопутной войны. О ходе этих переговоров можно судить по ноте, направленной Министерством Иностранных Дел в Итальянское Посольство, содержание которой цитируется дословно.
Вербальная нота* (дипломатич. – неподписанный меморандум, выполняющий роль неофициального напоминания об оставшемся без ответа вопросе, запросе и тому подобное)
Министерство Иностранных Дел имеет честь отправить следующую корреспонденцию в Королевское Посольство Италии относительно ноты, полученной 21 августа 1941 г., № 0975:
Немецкое Правительство также получило корреспонденцию из Международного Комитета Красного Креста, которая упоминается в ноте в пункте 1.
После того, как Посольство Швеции в Берлине проинформировало в вербальной ноте от 19 июля 1941 г. Министерство Иностранных Дел о том, что Советское Правительство готово признать и начать применять Гаагскую конвенцию от 18 октября 1907 г. о законах и обычаях сухопутной войны, если Германское Правительство сделает то же самое, в адрес Болгарского Посольства 9 августа была отправлена от Советского Правительства нота следующего содержания:
"...Народный Комиссариат Иностранных Дел СССР, свидетельствуя свое почтение Посольству Болгарии, имеет честь сообщить, что в настоящей, навязанной советскому Союзу войне с Германией, Советское Правительство будет соблюдать общеизвестные международные соглашения, касающиеся права войны, и в частности:
1) Гаагскую конвенцию от 18 октября 1907 г. о законах и обычаях сухопутной войны.
2) Женевскую конвенцию от 17 июля 1925 г. о запрещении применения на войне удушливых, ядовитых и других подобных газов и бактериологических средств.
3) Женевскую конвенцию от 27 июля 1927 г. об улучшении участи раненых и больных в действующих армиях.
Советское Правительство считает, однако, необходимым заявить, что, ввиду систематического нарушения гитлеровской Германией международных договоров и конвенций, Советское Правительство будет соблюдать в отношении Германии указанные выше договоры и конвенции постольку, поскольку они будут соблюдаться самой Германией..."
Министерство Иностранных Дел отправляет 21 августа 1941 г. в Шведское Посольство следующее сообщение:
"...Министерство Иностранных Дел имеет честь подтвердить получение вербальной ноты Королевского Посольства Швеции от 19 июля 1941 г., касающееся вопроса об отношении к военнопленным, которая заявляет, что Правительство СССР будет соблюдать Гаагскую конвенцию от 18 октября 1907 г. касательно военнопленных при условии, что Германия тоже будет их соблюдать.
Германское Правительство выражает крайнее удивление, что несмотря на поведение советских войск в отношении германских солдат, попавших в плен, Советское Правительство считает себя имеющим право заявлять о соблюдении норм международного права в отношении военнопленных и в связи с этим затрагивать вопрос об обоюдности. Само собой разумеется, что Германское Правительство всегда относилось к военнопленным, попавшим в германский плен, в соответствии с нормами существующего международного права. С другой стороны, было подтверждено как состоянием солдат, обнаруженных наступающими германскими войсками, так и свидетельствами германских солдат, которые были временно пленены русскими войсками и были освобождены впоследствии, некоторые их них были ранены, о том, что советские войска пытали и убивали немецких пленных самыми неописуемыми и зверскими способами. Факты, выявленные германскими властями, говорят о положении, в котором невозможно называть Красную Армию вооруженными силами цивилизованной страны. В свете такого положения дел Советское Правительство должно сначала доказать, что оно готово и способно кардинально изменить поведение своих войск и других учреждений по отношению к немецким военнопленным, прежде чем можно будет вести разговор о каких-либо соглашениях с ним о военнопленных.
Правительство Рейха будет принимать дальнейшие решения в зависимости от того, как Советское Правительство будет относиться к немецким военнопленным, попавшим в советский плен.
Берлин, 18 сентября 1941 г..."
Необходимо сделать следующее замечание относительно Германской ноты Шведскому Посольству от 21 августа 1941 г. Командованию немецкой армии стало известно о том, что Советское Верховное Командование издало приказ, согласно которому немецких солдат, сдавшихся в плен русским войскам безоружными, необходимо пощадить и относиться к ним как к военнопленным, в то время как оказывающих сопротивление солдат нужно подавлять и уничтожать. Этот приказ, впоследствии претерпевший изменения, был расценен русскими войсками таким образом, что только немецкие дезертиры могли считаться военнопленными, в то время как захваченные в бою солдаты должны быть убиты.
Советское Правительство оставило без ответа германскую ноту Шведскому Посольству от 21 августа 1941 г.
5. В течение последующих месяцев Шведское Правительство в качестве нейтрального представителя прилагало усилия по посредничеству. Женевский международный комитет Красного Креста выступил с аналогичными инициативами. В этих целях представители Шведского Посольства обращались ко мне лично с предложением, чтобы Германское Правительство доказало добросовестность своих обещаний обращаться с русскими военнопленными в соответствии с требованиями Гаагских законов сухопутной войны, для чего Германское Правительство должно было дать разрешение на посещение лагерей русских военнопленных представителям нейтральных сторон и Международного Комитета Красного Креста, а также подготовить списки русских военнопленных для обмена по соответствующим спискам немецких пленных. Шведское Правительство затем представит доклад по этому вопросу и предложит Советскому Правительству выступить с ответными мерами. При поддержке тогдашнего госсекретаря Ф. Вайцзекера я уговорил ОКВ выполнить эти требования. Однако, шведская миссия в Москве успеха не имела.
Такая же участь постигла и другие инициативы Швеции принудить Советский Союз, при любезном участии Американского и Британского правительств или Советских Русских дипломатов, к исполнению требований Гаагской конвенции по отношению к военнопленным, при условии их взаимного исполнения. Согласно информации, полученной Министерством Иностранных Дел, МАЙСКИЙ, Советский посол в Лондоне, сказал в ответ на это предложение, что его Правительство не интересуется участью советских военнопленных в немецком плену. Он отметил также, что если бы они выполняли свой солдатский долг – сражаться до конца – они не оказались бы в плену.
Эта точка зрения соответствовала позиции Советского Правительства и в других отношениях. В продолжение всей войны Советское Правительство ни разу не выступило с жалобами на отношение к советским военнопленным, равно как и не обращалось через представителей нейтральных сторон с вопросами, касающимися военнопленных, или запросами о судьбе солдат, пропавших без вести. Законы сухопутной войны, касающиеся создания информационных центров, действий обществ помощи, почтовой службы, выплаты жалования офицерам, были проигнорированы обеими сторонами. Запросы по делам военнопленных в адрес Советского Правительства, направленные немецкой стороной через нейтральных представителей, оставлялись без ответа или в ответе было отказано сознательно.
При таких обстоятельствах было невозможно организовать какую-то защиту немецких военнопленных, находящихся на территории Советского Союза. С другой стороны, Советский Союз не предпринимал никаких шагов при содействии нейтральных представителей по облегчению участи русских военнопленных на территории Германии.
6. Перечисленные выше факты подтверждают вывод о том, что во время последней войны Гаагские законы сухопутной войны являлись необязательными для исполнения в отношениях между Германией и Советским Союзом. Германское Правительство разделяло это мнение. И если, несмотря на это, армии обеих сторон вели войну в значительной степени сообразуясь с требованиями законов сухопутной войны, это было вызвано военной и политической целесообразностью и в ожидании взаимности.
Что же касается труда военнопленных, было представлено большое количество докладов о неограниченном использовании труда немецких военнопленных, офицеров включительно, в различных сферах, например, в производстве и транспортировке вооружения и боеприпасов, в Советском Союзе, таким образом на началах взаимности русские военнопленные, включая офицеров, неограниченно использовались для работы на военных заводах в Германии.
("PW Camp Location. By Generalmajor Adolf Westhoff; 64 pp, 2 maps; 1950. German camps for Russian and Polish war prisoners. A detailed, reliable statistical study."
NARA M1035. Manuscripts assembled under the Foreign Military Studies program of the Historical Division, U.S. Army Europe, 1945-54.)
Адольф Вестхофф, генерал-майор. Последний начальник и инспектор по делам военнопленных при ОКВ.
Приложение 1
Правовое положение, существовавшее между Германией и Советским Союзом.
1. После преобразования в республику в 1919 г., Германский Рейх признает в качестве обязательных соглашения, достигнутые на двух Гаагских мирных конференциях и ратифицированные бывшим имперским правительством.
2. Как видно из записей Министерства Иностранных Дел, Советское Правительство в начале 20-х годов официально объявило о том, что признает в качестве обязательных государственные договоры, заключенные царским правительство, только в том случае, если они не противоречат сущности советской власти и экономического устройства. Вопрос о том, существует ли противоречие, решался самой советской властью. Советское правительство никогда официально не заявляло о том, что считает обязательными положения Гаагской Конвенции 18 октября 1907 о законах и обычаях ведения войны.
3. Советское Правительство не имело своих представителей на Женевской Конвенции в 1929 г. , которая была созвана для выработки соглашений по военнопленным. Под этим соглашением нет подписи от имени Советского Правительства. Несколькими годами позже Швейцарское Правительство сделало неофициальное заявление о том, что Советскому Правительству было сделано предложение об участии в Конвенции, но оно отказалось от предложения, мотивировав это решение тем, что положения, предусматривающие привилегии пленных офицеров перед пленными рядовыми, идут вразрез с советским отказом от классовых различий. Так как Гаагские законы и обычаи сухопутной войны 1907 г. тоже предусматривают привилегии пленных офицеров в статьях 6 и 17, в Германии предположили,что Советское Правительство считает эти пункты также несовместимыми со своими принципами.
4. После начала войны между Германией и Советским Союзом, проводились переговоры между двумя правительствами через нейтральных представителей воюющих сторон о применении Гаагских законов и обычаев сухопутной войны. О ходе этих переговоров можно судить по ноте, направленной Министерством Иностранных Дел в Итальянское Посольство, содержание которой цитируется дословно.
Вербальная нота* (дипломатич. – неподписанный меморандум, выполняющий роль неофициального напоминания об оставшемся без ответа вопросе, запросе и тому подобное)
Министерство Иностранных Дел имеет честь отправить следующую корреспонденцию в Королевское Посольство Италии относительно ноты, полученной 21 августа 1941 г., № 0975:
Немецкое Правительство также получило корреспонденцию из Международного Комитета Красного Креста, которая упоминается в ноте в пункте 1.
После того, как Посольство Швеции в Берлине проинформировало в вербальной ноте от 19 июля 1941 г. Министерство Иностранных Дел о том, что Советское Правительство готово признать и начать применять Гаагскую конвенцию от 18 октября 1907 г. о законах и обычаях сухопутной войны, если Германское Правительство сделает то же самое, в адрес Болгарского Посольства 9 августа была отправлена от Советского Правительства нота следующего содержания:
"...Народный Комиссариат Иностранных Дел СССР, свидетельствуя свое почтение Посольству Болгарии, имеет честь сообщить, что в настоящей, навязанной советскому Союзу войне с Германией, Советское Правительство будет соблюдать общеизвестные международные соглашения, касающиеся права войны, и в частности:
1) Гаагскую конвенцию от 18 октября 1907 г. о законах и обычаях сухопутной войны.
2) Женевскую конвенцию от 17 июля 1925 г. о запрещении применения на войне удушливых, ядовитых и других подобных газов и бактериологических средств.
3) Женевскую конвенцию от 27 июля 1927 г. об улучшении участи раненых и больных в действующих армиях.
Советское Правительство считает, однако, необходимым заявить, что, ввиду систематического нарушения гитлеровской Германией международных договоров и конвенций, Советское Правительство будет соблюдать в отношении Германии указанные выше договоры и конвенции постольку, поскольку они будут соблюдаться самой Германией..."
Министерство Иностранных Дел отправляет 21 августа 1941 г. в Шведское Посольство следующее сообщение:
"...Министерство Иностранных Дел имеет честь подтвердить получение вербальной ноты Королевского Посольства Швеции от 19 июля 1941 г., касающееся вопроса об отношении к военнопленным, которая заявляет, что Правительство СССР будет соблюдать Гаагскую конвенцию от 18 октября 1907 г. касательно военнопленных при условии, что Германия тоже будет их соблюдать.
Германское Правительство выражает крайнее удивление, что несмотря на поведение советских войск в отношении германских солдат, попавших в плен, Советское Правительство считает себя имеющим право заявлять о соблюдении норм международного права в отношении военнопленных и в связи с этим затрагивать вопрос об обоюдности. Само собой разумеется, что Германское Правительство всегда относилось к военнопленным, попавшим в германский плен, в соответствии с нормами существующего международного права. С другой стороны, было подтверждено как состоянием солдат, обнаруженных наступающими германскими войсками, так и свидетельствами германских солдат, которые были временно пленены русскими войсками и были освобождены впоследствии, некоторые их них были ранены, о том, что советские войска пытали и убивали немецких пленных самыми неописуемыми и зверскими способами. Факты, выявленные германскими властями, говорят о положении, в котором невозможно называть Красную Армию вооруженными силами цивилизованной страны. В свете такого положения дел Советское Правительство должно сначала доказать, что оно готово и способно кардинально изменить поведение своих войск и других учреждений по отношению к немецким военнопленным, прежде чем можно будет вести разговор о каких-либо соглашениях с ним о военнопленных.
Правительство Рейха будет принимать дальнейшие решения в зависимости от того, как Советское Правительство будет относиться к немецким военнопленным, попавшим в советский плен.
Берлин, 18 сентября 1941 г..."
Необходимо сделать следующее замечание относительно Германской ноты Шведскому Посольству от 21 августа 1941 г. Командованию немецкой армии стало известно о том, что Советское Верховное Командование издало приказ, согласно которому немецких солдат, сдавшихся в плен русским войскам безоружными, необходимо пощадить и относиться к ним как к военнопленным, в то время как оказывающих сопротивление солдат нужно подавлять и уничтожать. Этот приказ, впоследствии претерпевший изменения, был расценен русскими войсками таким образом, что только немецкие дезертиры могли считаться военнопленными, в то время как захваченные в бою солдаты должны быть убиты.
Советское Правительство оставило без ответа германскую ноту Шведскому Посольству от 21 августа 1941 г.
5. В течение последующих месяцев Шведское Правительство в качестве нейтрального представителя прилагало усилия по посредничеству. Женевский международный комитет Красного Креста выступил с аналогичными инициативами. В этих целях представители Шведского Посольства обращались ко мне лично с предложением, чтобы Германское Правительство доказало добросовестность своих обещаний обращаться с русскими военнопленными в соответствии с требованиями Гаагских законов сухопутной войны, для чего Германское Правительство должно было дать разрешение на посещение лагерей русских военнопленных представителям нейтральных сторон и Международного Комитета Красного Креста, а также подготовить списки русских военнопленных для обмена по соответствующим спискам немецких пленных. Шведское Правительство затем представит доклад по этому вопросу и предложит Советскому Правительству выступить с ответными мерами. При поддержке тогдашнего госсекретаря Ф. Вайцзекера я уговорил ОКВ выполнить эти требования. Однако, шведская миссия в Москве успеха не имела.
Такая же участь постигла и другие инициативы Швеции принудить Советский Союз, при любезном участии Американского и Британского правительств или Советских Русских дипломатов, к исполнению требований Гаагской конвенции по отношению к военнопленным, при условии их взаимного исполнения. Согласно информации, полученной Министерством Иностранных Дел, МАЙСКИЙ, Советский посол в Лондоне, сказал в ответ на это предложение, что его Правительство не интересуется участью советских военнопленных в немецком плену. Он отметил также, что если бы они выполняли свой солдатский долг – сражаться до конца – они не оказались бы в плену.
Эта точка зрения соответствовала позиции Советского Правительства и в других отношениях. В продолжение всей войны Советское Правительство ни разу не выступило с жалобами на отношение к советским военнопленным, равно как и не обращалось через представителей нейтральных сторон с вопросами, касающимися военнопленных, или запросами о судьбе солдат, пропавших без вести. Законы сухопутной войны, касающиеся создания информационных центров, действий обществ помощи, почтовой службы, выплаты жалования офицерам, были проигнорированы обеими сторонами. Запросы по делам военнопленных в адрес Советского Правительства, направленные немецкой стороной через нейтральных представителей, оставлялись без ответа или в ответе было отказано сознательно.
При таких обстоятельствах было невозможно организовать какую-то защиту немецких военнопленных, находящихся на территории Советского Союза. С другой стороны, Советский Союз не предпринимал никаких шагов при содействии нейтральных представителей по облегчению участи русских военнопленных на территории Германии.
6. Перечисленные выше факты подтверждают вывод о том, что во время последней войны Гаагские законы сухопутной войны являлись необязательными для исполнения в отношениях между Германией и Советским Союзом. Германское Правительство разделяло это мнение. И если, несмотря на это, армии обеих сторон вели войну в значительной степени сообразуясь с требованиями законов сухопутной войны, это было вызвано военной и политической целесообразностью и в ожидании взаимности.
Что же касается труда военнопленных, было представлено большое количество докладов о неограниченном использовании труда немецких военнопленных, офицеров включительно, в различных сферах, например, в производстве и транспортировке вооружения и боеприпасов, в Советском Союзе, таким образом на началах взаимности русские военнопленные, включая офицеров, неограниченно использовались для работы на военных заводах в Германии.
("PW Camp Location. By Generalmajor Adolf Westhoff; 64 pp, 2 maps; 1950. German camps for Russian and Polish war prisoners. A detailed, reliable statistical study."
NARA M1035. Manuscripts assembled under the Foreign Military Studies program of the Historical Division, U.S. Army Europe, 1945-54.)