Русская литература дала много талантливых произведений, затронула глубокие психологические и нравственные вопросы, обличила произведениях послужила для своих читателей зеркалом совести. Но при всем этом она не показала подлинных героев России, не сделала их главными героями своих произведений, а потому не научила самоотверженному служению царю и отечеству. Достаточно вспомнить, как император Николай Павлович, прочитав первые главы романа Лермонтова, был очень разочарован, что героем нашего времени выведен “лишний человек”, а подлинный герой Максим Максимыч оставлен в тени. В основной массе русская литература занималась бытописанием; по выражению Чехова, “люди пили чай, а за окном рушилась жизнь”. Русской литературе явно недоставало героических страниц, между тем как в русской истории этих страниц было слишком много, чтобы их можно было не замечать. Но наши писатели на них не смотрели.
И. Л. Солоневич приводил очень выразительный пример того, какой вывод могли сделать о русском народе иностранцы, изучившие классическую литературу 19 начала ХХ века. Незадолго до Второй Мировой войны он имел в Берлине диспут с немецкими профессорами-славистами, которые доказывали, что русский народ неполноценен и что русская литература и рисует его как сборище “унтер-меншей”, т. е. недочеловеков. Все эти “лишние люди”, Онегины и Печерины, Фамусовы и Рудины, старосветские помещики, Обломовы и Маниловы, Чичиковы и Базаровы, Собакевичи и Ноздревы, Иудушки Головлевы и Стивы Облонские, чеховские обитатели “вишневых садов”, горьковские босяки и купринские проститутки - и не одного волевого цельного характера, ни одного подвижника идеи и долга. И даже описывая военную среду, наши писатели подлинных “тихих подвижников” умудрялись спрятать долой с глаз читателя. Когда в ответ на это Солоневич спросил, а кто же тогда построил империю в шестую часть суши, кто отразил множество вражеских нашествий, - немецкие профессора сказали, что не знают этого, ибо такие люди не представлены в русской литературе.
Это поразительно, но факт. В то время, как в других национальных литературах, например английской и французской, люди воинского подвига, люди долга и чести занимают почетное место, в русской они почти отсутствуют. У Вальтера Скотта, например, почти в каждом романе главный герой - рыцарь или военный, который с честью проходит все трудные испытания. У Киплинга и Конан Дойля британские офицеры показываются часто и всегда неотразимо привлекательно выглядят. А у нас если и показывали военного, то в лучшем случае Скалозуба. Даже эпопея Толстого “Война и мир” не есть роман исторический, а философская поэма с картинами из истории, подогнанными под нехристианскую философию автора. Зная лжерелигию Толстого, не трудно догадаться, почему он, увлекшись ею, уже не понимал армию, а потому после своих “Кавказских рассказов” так и не смог создать правдивых образов военных.
Общая наша русская беда - не понимаем и не храним, что имеем. Можно сравнить, к примеру, две повести Куприна о Русской армии. Пока Русская армия существовала и рождала своих героев, о ней почему-то хотелось написать гнусный пасквиль под заглавием “Поединок” - произведение критического якобы-реализма. Когда ни России, ни Русской армии не стало, из-под того же пера выходит в прямо противоположном тоне написанная повесть “Юнкера”. А если бы все общество смотрело на свою родную армию так, как автор второй повести, быть может, не пришлось бы этому автору писать ее вдали от родины.
И вот, этот существенный пробел в Русской литературе и восполнило творчество П. Н. Краснова. Главные герои всех его романов - это не “лишние люди”, не нигилисты, не прожигатели жизни, а люди чести и долга, верные Богу, Царю и Отечеству.
Главные герои Краснова не хватают звезд с неба, не делают карьеры, не имеют большой известности. Чаще всего они не имеют и особых талантов и способностей - это средние люди. Но зато это честные и чистые, очень цельные и нераздвоенные натуры, с прямым характером и ясным взглядом на мир и на свое место в нем. Духовно и нравственно это прекрасные люди. Их душевная красота раскрывается в ряде тяжелых испытаний, из которых они выходят с честью. Они живут не для себя, не для устройства своей личной жизни; они не рабы своих страстей. Они бескорыстно служат своему Государю и своему Отечеству и в этом служении обретают удовлетворение, получают удостоверение правильности своего пути в своей совести. На таких служилых людях держалась Россия, она пала, когда такие люди оскудели.
Краснов раскрывает истинное значение армии для народа. Армия не есть просто “силовое ведомство” государства, не просто часть государственного аппарата, необходимая для “продолжения политики другими средствами”. Армия является выражением воли народа к своей национальной жизни, его лучшей жертвенной частью. Цель армии в христианском государстве - защита христианской веры, христианского Государя и православного отечества, защита ценой собственной жизни. Сила христианского воинства в исполнении заповеди Спасителя: больше сея любве никтоже имать, да кто душу свою положит за други своя (Ин. 15, 13). Только эта сила жертвенной любви привлекает помощь Божию и дает победу. Поэтому победа не бывает без жертв, добровольных и сознательных жертв со стороны христианских воинов. Это сближает подвиг христианских воинов с подвигом мучеников.
.........
Генерал Краснов является основателем нового направления военной науки - военной психологии. В своем труде “Душа армии” он с большим знанием души офицера и солдата раскрывает сущность военного воспитания, особенности военной службы, значение для души военного строя, формы и знамени. Показывает те испытания, которым подвергается офицер, особенно испытание боем. К этому труду примыкают его мемуары “На рубеже Китая” и “Накануне войны”, запечатлевшие яркие портреты офицеров Императорской Армии предвоенной поры. Особое место занимает небольшой, но проникновенный очерк “Тихие подвижники. Венок на могилу неизвестного солдата Императорской Армии”. Это рассказ о том, как по-христиански умирали православные русские воины, как в тяжелом плену сохраняли они верность своей вере, своему Царю и Отечеству.
Если сравнить ген. Краснова с его соперником и оппонентом во время Гражданской войны и позже на литературном поприще - ген. Деникиным, то можно сказать следующее. Как реалист и прагматик, как практический руководитель сильнее кажется ген. Деникин, - почему он и возглавлял Белое движение дольше всех (два года). Его ответы ген. Краснову по поводу политической линии Добр. Армии и практических мероприятий (в “Очерках русской смуты”) кажутся убедительными. Но как писатель, как психолог, сильнее и глубже ген. Краснов. Его большая душевность, большая непосредственность и воображение сослужили ему плохую службу, как политику, но помогли ему, как писателю.
....
Петр Николаевич окончил свою жизнь, хотя и в маститой старости, но страдальчески, подобно героям своих романов. Ему не довелось скончать живот на поле брани, как его знаменитому прадеду генерал-майору Краснову, смертельно раненому в Шевардинском бою. Его смерть более походила на мученическую кончину другого донского героя, которого он почитал, - атамана Матвея Ивановича Краснощекова, попавшего в плен к шведам (1740) и сожженного ими заживо в Стокгольме. О кончине ген. Краснова мы знаем из воспоминаний его внучатого племянника Николая Краснова “Незабываемое”, также недавно изданных в России. Предательски выданный англичанами чекистам в 1945 г вместе с тысячами казаков, ген. Краснов знал, что его ждет нелегкая смерть, что большевики своих врагов не прощают. Он держался мужественно и с достоинством офицера Императорской Русской Армии. Примечательно, что, прощаясь с внуком Николаем Красновым, он особенно просил его не держать зла на свою страну, не отождествлять палачей-коммунистов с русским народом. Здесь перед смертью открывается нам подлинный генерал Краснов. Все случайное наносное уходит, остается только ядро в человеке: христианин, воин Святой Руси.
Внук его, Николай Краснов, воспитанный дедом в эмиграции, показал себя достойным своего рода. Он с честью прошел все тяжкие испытания сталинских лагерей, не опустившись, не озлобившись ни на Россию, ни на ее народ. Интересно, что чекист Меркулов во время допроса на Лубянке, предсказывал Николаю Краснову. что “старые традиции”, в которых он воспитан, идеальное представление о России, будут сильно ему мешать и приведут к тяжелому потрясению, когда он столкнется с советской лагерной действительностью. На самом деле этого не произошло. Старые традиции, нравственные устои, религиозная вера, идеалы старой России, в которых был воспитан внук ген. Краснова, как раз и помогли ему пройти круги лагерного ада и не превратиться при этом в “лагерную пыль”. Это и еще одно подтверждение большого значения литературного наследия ген. Краснова, на котором воспиталось не одно поколение эмигрантской молодежи.
Книги ген. Краснова достойны войти в учебные программы и в обиход современной русской молодежи паче многих других писателей. А сам Петр Николаевич назидает русских людей своим обликом и жизненным путем.
Автор: еп. Дионисий Алферов