«Я не «демократ», хотя бы потому, что «смирение» и равенство — это духовные принципы, которые при попытке механизировать и формализовать их безнадёжно искажаются, в результате чего мы имеем не всеобщее умаление и смирение, а всеобщее возвеличивание и гордыню, пока какой–нибудь орк не завладеет кольцом власти, а тогда мы получим — и получаем — рабство».
Джон Рональд Руэл Толки(е)н. Намедни у великого писателя был юбилей, и посему не преминем рассказать и человеке и его принципах жизни.
#Толкин был из тех, кто в первой половине двадцатого века противостоял господствующей парадигме утопического модерна, выражая тем самым иной путь — Консервативную Революцию
Понятие "консервативный модерн" шире таких проявлений, как #традиционализм или Консервативная Революция, и включает в себя разные имена: Мартина Хайдеггера, Эрнста Юнгера, Освальда Шпенглера, Юлиуса Эволы, Кнута Гамсуна, Эзры Паунда, Готфрида Бенна. Всех их объединяет неприятие (((либеральных и демократических))) "ценностей", американизма и популистского социализма. Мы определим три позиции, которые помещают Толкина в русло #КР, а его успех объясняют тем, насколько талантливо смог он их воплотить и донести до современного сознания.
«Машину» Толкин называл в числе трёх главных тем «Властелина Колец» не иначе как Врагом, как и долго не смирявшийся с победившими кавалерию машинами #Юнгер. Так, Моргот построил «гигантские машины» для сокрушения эльфийских крепостей, его приспешник Саурон научил возгордившихся сверх меры нуменорцев «создавать машины», а у падшего мага Сарумана «ум из железа и колес». Напротив, безобидные хоббиты («Я сам хоббит», признавался Толкин) «никогда не любили и не понимали машин сложнее кузнечных мехов, водяной мельницы и прялки».
«Безысходной трагедией машин» Толкин назвал перенаправление внутренней творческой силы на внешний мир — это не приводит к «подлинному удовлетворению», а лишь разжигает жажду. «Трудосберегающие машины порождают труд ещё более тяжкий и нескончаемый». Наука и техника становятся своего рода магией, ради которой люди предают «врождённые, внутренние таланты и силы», иными словами, впадают в такую зависимость от машины, которая искажает самое их существо и не дает открыться иным жизненным горизонтам, более человеку свойственным (например, поэзии). В этом выводе нетрудно усмотреть тот проницательный диагноз, что дал технике как поставу #Хайдеггер.
«нельзя пытаться победить Саурона с помощью Кольца. Даже если мы преуспеем, то лишь наплодим новых Сауронов, а люди и эльфы постепенно превратятся в орков». Кого он имел в виду под именем Саурона в реальном мире? В письме к сыну Кристоферу от 9 декабря 1943-го Толкин позволил себе сильное высказывание: «Я на самом деле не уверен, что в конечном счёте победа американского космополитизма миру в целом пойдёт больше на пользу, нежели победа (народников, но последнее слово он не дописал).
Главную опасность он видел в принципе «Если что-то сделать можно, значит, сделать надо». Напротив, считал он, «величайшие примеры подвигов духа и разума заключаются в отречении». Именно здесь — фундаментальная основа противопоставления утопического модерна, одержимого скорейшим приближением лучшего будущего, и консервативного подхода, сдерживающего (((левацкие перемены))) ради сохранения того лучшего, что уже накопило человечество.
Джон Рональд Руэл Толки(е)н. Намедни у великого писателя был юбилей, и посему не преминем рассказать и человеке и его принципах жизни.
#Толкин был из тех, кто в первой половине двадцатого века противостоял господствующей парадигме утопического модерна, выражая тем самым иной путь — Консервативную Революцию
Понятие "консервативный модерн" шире таких проявлений, как #традиционализм или Консервативная Революция, и включает в себя разные имена: Мартина Хайдеггера, Эрнста Юнгера, Освальда Шпенглера, Юлиуса Эволы, Кнута Гамсуна, Эзры Паунда, Готфрида Бенна. Всех их объединяет неприятие (((либеральных и демократических))) "ценностей", американизма и популистского социализма. Мы определим три позиции, которые помещают Толкина в русло #КР, а его успех объясняют тем, насколько талантливо смог он их воплотить и донести до современного сознания.
«Машину» Толкин называл в числе трёх главных тем «Властелина Колец» не иначе как Врагом, как и долго не смирявшийся с победившими кавалерию машинами #Юнгер. Так, Моргот построил «гигантские машины» для сокрушения эльфийских крепостей, его приспешник Саурон научил возгордившихся сверх меры нуменорцев «создавать машины», а у падшего мага Сарумана «ум из железа и колес». Напротив, безобидные хоббиты («Я сам хоббит», признавался Толкин) «никогда не любили и не понимали машин сложнее кузнечных мехов, водяной мельницы и прялки».
«Безысходной трагедией машин» Толкин назвал перенаправление внутренней творческой силы на внешний мир — это не приводит к «подлинному удовлетворению», а лишь разжигает жажду. «Трудосберегающие машины порождают труд ещё более тяжкий и нескончаемый». Наука и техника становятся своего рода магией, ради которой люди предают «врождённые, внутренние таланты и силы», иными словами, впадают в такую зависимость от машины, которая искажает самое их существо и не дает открыться иным жизненным горизонтам, более человеку свойственным (например, поэзии). В этом выводе нетрудно усмотреть тот проницательный диагноз, что дал технике как поставу #Хайдеггер.
«нельзя пытаться победить Саурона с помощью Кольца. Даже если мы преуспеем, то лишь наплодим новых Сауронов, а люди и эльфы постепенно превратятся в орков». Кого он имел в виду под именем Саурона в реальном мире? В письме к сыну Кристоферу от 9 декабря 1943-го Толкин позволил себе сильное высказывание: «Я на самом деле не уверен, что в конечном счёте победа американского космополитизма миру в целом пойдёт больше на пользу, нежели победа (народников, но последнее слово он не дописал).
Главную опасность он видел в принципе «Если что-то сделать можно, значит, сделать надо». Напротив, считал он, «величайшие примеры подвигов духа и разума заключаются в отречении». Именно здесь — фундаментальная основа противопоставления утопического модерна, одержимого скорейшим приближением лучшего будущего, и консервативного подхода, сдерживающего (((левацкие перемены))) ради сохранения того лучшего, что уже накопило человечество.
