gallago (gallago) wrote,
gallago
gallago

Categories:

рассказы

Солоухин Владимир Алексеевич

(Перепечатка из журнал «Континент» № 59 за 2008 год)

«Ты моя дочь»

В самолёте, улетающем из Москвы, из Шереметьева в ФРГ, летит в числе пассажиров женщина лет сорока с ребёночком на руках. Женщина изуродована полиомиэлитом, кисти рук скрючены, трясутся, сама она тоже вся перекручена в разные стороны. Но ребёночек, вероятно, будет расти нормальным. Ведь полиомиэлит болезнь инфекционная и по наследству не передаётся.

История этой женщины такова. Она из Белоруссии, откуда-то из под Орши. Во время войны её мать, молодая и красивая девушка, полюбилась немецкому офицеру и сама полюбила его. Они повенчались в местной православной церкви.

Родился ребёнок. Потом немцы отступили, а женщина с ребёнком осталась на месте, да и можно понять: ведь шли бои... впрочем, не знаю, почему тогда он не отправил её в Германию. Она жила отверженной, была вынуждена уехать от родных мест подальше, где никто не знал бы её прошлого. К тому же у девочки случился полиомиэлит. Смерть прекратила её страдания, а дочь выросла и даже вот каким-то образом, несмотря на болезнь, обзавелась своим ребёночком. Кто-то ей посоветовал найти отца. Она стала действовать через международный Красный Крест. Имя отца она знала, да и в церковных записях оно сохранилось. Отца нашли, и она ему написала.

Отец отозвался быстро. Он написал, что у него в Баварии своя ферма, своя теперь уж семья, но «ты моя дочь, я приму тебя вместе с твоим ребёнком. Вы будете жить, ни в чём не нуждаясь».

Теперь она летит в Германию. Вот какая история.

Хорошая фотография

Одно время я увлекался собиранием старой крестьянской утвари. Тогда у меня была машина «ГАЗ-69», то есть вездеход, на ней-то я и шастал по владимирским деревням и сёлам, где – деревянная солонка, где – туесок, где – берестяное плетенье. И вот на одном чердаке мне попалась большая и даже застеклённая фотография семьи Александра III. В центре фотографии – он сам, лысый, с широкой бородой, за ним, за правым его плечом, - государыня императрица Мария Фёдоровна, вокруг – пятеро их детей: государь наследник-цесаревич Николай Александрович (будущий Николай II), ещё две царевны и два царевича. Эту фотографию я взял и привёз домой. Не то чтобы я собирался её навечно повесить у себя в кабинете, но, пока не нагляделся, поставил на виду, и время от времени мы с сестрой Екатериной Алексеевной её разглядывали.

Ну, конечно, деревня деревней, но всё же вот – московский литератор, и надо знать, конечно, как он там живёт и чем дышит, и, конечно, кому-нибудь да поручили поглядывать и послушивать. Да мы и знали кому – соседу нашему Фёдорычу. Лучшей кандидатуры им бы и не найти. Бывший фронтовик, член КПСС, язык подвешен и – не дурак. Этот Фёдорыч частенько, следовательно, ни с того ни с сего заглядывал к нам на тары-бары и даже всё время соблазнял меня на лоно природы (с бутылкой, разумеется): «Посидим, поговорим».

Вот он заходит ко мне в кабинет, незаметно, но зорко оглядывает все углы и вдруг видит большую застеклённую фотографию.

- А это кто такие?

Я-то хотел ему сказать правду. Ну, подумаешь, старая фотография, найденная на чердаке. Там, куда пошла бы информация о ней, я думаю, пережили бы. Но не успел я открыть рта, как меня опередила Катюша:

- Это семья Ульяновых. Разве не видишь?

- А... да, да...  – понимающе закивал Фёдорыч. –

Хорошая фотография.

Tags: русско-немецкое, русское и советское
Subscribe

  • Post a new comment

    Error

    Anonymous comments are disabled in this journal

    default userpic

    Your IP address will be recorded 

  • 0 comments