Михаил Михайлович Стахович родился в 1921-м в итальянском Больцано. Первый год Михаил жил с семьей в Риме, в имении князя Владимира Волконского. Затем семья переехала в Австрию.
- Нас туда позвал мой дядя – Пашков, у которого в Зальцбурге было имение, -рассказывает Михаил Стахович. - Неподалеку, в Берхтесгадене, в своем имении жил князь Урусов, у которого в гостях бывали Оскар Уайльд и Иоганн Брамс. Меня, старшего брата - Алексея и мою сестру-близнеца Наденьку воспитывала гувернантка, еще растившая моего отца и прожившая с нашей семьей 70 лет – Мария Ивановна Нёйбах. Мы звали ее – баба или няня. Она заботилась о нас как мать. Когда у нас совсем не было средств баба Маша нам шила одежду вручную из старых платьев, - вспоминает Михаил Стахович.
Михаил в доме Пашкова видел многих знаменитостей, приходил к ним в гости Федор Шаляпин, бывал Карл Густав Маннергейм. С бывшим генералом Российской царской армии, в другой раз Михаил Стахович встретится во время Второй мировой, будучи бойцом германского вермахта, когда Маннергейм уже был Президентом Финляндии.
Доброволец вермахта
В 1939 году Михаил Стахович в Зальцбурге окончил школу. Годом ранее, как известно, произошел «аншлюс» - аннексия Австрии Германией. Амбиции Германии ни для кого не являлись секретом, и перспектива молодых австрийских парней была одна – мобилизация в армию рейхсканцлера Германии Гитлера. Об этом хорошо были осведомлены и братья Стаховичи – Михаил и Алексей. Семь одноклассников Михаила записались в добровольцы вермахта и братья Стаховичи решили последовать их примеру.
В ноябре 1939-го я стал солдатом-радистом. Вскоре командованию стало известно, что я увлекался лыжным спортом, и меня направили в Альпийский горный дивизион, где я прошел подготовку как радист - рассказывает Михаил Стахович.
В Париж на велосипеде
В июне 1940 года Германия и Италия объявили войну Франции и, к концу месяца Франция капитулировала. Радист Стахович и его часть из-за своей специфики «опаздывали» от основных гитлеровских частей примерно на две недели и вошли в Париж одними из последних.
- Мы остановились в 40 километрах от Парижа, где и провели все лето 1940-го года, - вспоминает Михаил Михайлович.
- Однажды я отпросился у командования части в краткосрочный отпуск, чтобы навестить своих родственников Стаховичей живших в Париже. Молодой и наивный, я, в немецкой форме отправился в путь на велосипеде. Ехал долго и часов шесть кружил в пригородах северной части Парижа, пока, наконец не нашел дом моего дяди Александра Стаховича. Когда дядя Саша меня увидел, чуть не упал в обморок. Он был шокирован тем, что я в форме гитлеровской армии спокойно разъезжал по столице Франции. В Париже уже начинали действовать бойцы Сопротивления и меня запросто могли убить.
С началом войны с СССР, Стахович попал служить сначала в дальнюю, а затем в ближнюю разведку. Как он выражается – «прослушивал» Мурманскую железную дорогу. Часть стояла неподалеку от деревни Алакуртти, ныне – село Кандалакшинского района Мурманской области.
После объявления Советским Союзом войны Финляндии в 1939 г. финны сожгли Алакуртти и ближние хутора. Это делалось для того, чтобы советским войскам негде было остановиться на отдых и ночлег. Жители были эвакуированы в район финского города Салла. Когда советские войска без боя вошли в деревню, красноармейцев молчаливо встретили лишь обгоревшие печные трубы. 12 марта 1940 года был подписан мирный договор с Финляндией, в результате которого село Алакуртти перешло к СССР.
В задачу Михаила Стаховича входило пробираться к мурманской «железке» вдоль которой были проложены кабели связи и специальной аппаратурой прослушивать землю, которая резонансом «передавала» зашифрованную и закодированную информацию идущую по кабелю. Михаил должен был «вылавливать» все услышанное, расшифровывать и переводить сведения с русского языка на немецкий.
Вылазки делали немцы, среди которых был Стахович, по ночам, так как с лучами солнца «прослушка» становилась невозможной – шли помехи. Шифровке и дешифровке его учили еще в альпийской горной дивизии. Там же он изучал и легендарную шифровальную машину вермахта - «Энигма», код которой был взломан только в 2006 году. Но с ней Стаховичу работать так и не пришлось.
Хоть немецкие радиоразведчики и не участвовали в боях, Стахович был ранен четыре раза - его доставала наша артиллерия и минометный огонь.
Русская литература – советским военнопленным
Раз в три месяца, Стаховича отпускали в увольнение, в тыл. Там, в пятнадцати километрах от «разведточки» базировалась основная рота Стаховича. Это расстояние Михаил пробегал на лыжах.
На кухне при части трудились русские военнопленные, они рубили дрова, топили печи, занимались уборкой. Пленные были в основном молодые ребята – 18-20 лет, и практически все из сельской местности, безграмотные. Читать умел только один, да и то – еле-еле. Михаил Стахович, не пренебрегая ни чем, подружился с этими ребятами и по вечерам ходил к ним в гости. Стахович стал для них первым учителем. Первым учебником для тех русских ребят стала все та же, найденная в окопах вблизи «линии Маннергейма» книга Толстого без тридцати семи страниц. Но позже появились трофейные – Гоголь, Тургенев и другие русские классики. Русские всегда ждали немецкого солдата Стаховича и учились с удовольствием.
Как рассказывает Стахович, командование не препятствовало ему общаться с русскими пленными. Лишь в самом начале, заметив, что он ходит к русским, капитан части учинил ему допрос. Но, выслушав цель – дал добро на ликвидацию безграмотности в рядах военнопленных. Потом, со Стаховича даже требовали отчет о ходе образовательного процесса с русскими. И несколько раз, видя его преподавательские способности, командование настаивало на том, чтобы Стахович ехал в Германию учиться в военной академии. Но Михаил Михайлович отказывался:
- Я никогда не скрывал, что, во-первых я – русский, во-вторых – не милитарист. И особых проблем у меня не возникало, Гестапо мной ни разу не заинтересовалось, - вспоминает Стахович.
вся статья (с привычными мантрами про "одно и то же") --
https://sokolsky-mg.livejournal.com/3833.html