Одна из самых малоизвестных и до сих пор загадочных страниц истории 2-й мировой войны – это в большинстве своем отрывочные сведения о намерении руководства СССР заключить сепаратный мир с Германией на протяжении 1941-43 годов.
На сегодняшний день вокруг имевших место реальных событий существует так много слухов, догадок, “авторских” версий, что порою невероятно трудно историку отделить правду от вымысла Поэтому мне кажется актуальным внести свою лепту в исследование этого клубка противоречивых оценок.
Известный историк Д.Толанд в своём фундаментальном исследовании “Адольф Гитлер” упоминает в том числе и о том, что ещё в самом начале войны советским руководством была предпринята попытка через царя Болгарии Бориса I передать в адрес министерства иностранных дел Третьего рейха предложения о заключении мира между СССР и Германией, причём на условиях, которые сочтёт приемлемыми для себя Берлин.
Для установления непосредственного контакта с целью практического осуществления этого намерения были привлечены посол Болгарии в СССР Н.Стаменов (кстати, давно уже сотрудничавший с НКВД) и один из руководителей Главка государственной безопасности П.Судоплатов. Об этом последний достаточно подробно написал в книге своих мемуаров “Разведка и Кремль”.
Примерно через пять дней после начала войны, когда стали явно обозначаться размеры потерь СССР, нарком Л.Берия вызвал к себе Судоплатова и сообщил ему, что имеется решение “инстанции”(таким эвфемизмом в высших иерархических кругах СССР именовали И.Сталина), согласно которому необходимо неофициальным путём выяснить, на каких условиях Германия может согласиться приостановить наступление своих войск и прекратить военные действия против СССР.
На сегодняшний день вокруг имевших место реальных событий существует так много слухов, догадок, “авторских” версий, что порою невероятно трудно историку отделить правду от вымысла Поэтому мне кажется актуальным внести свою лепту в исследование этого клубка противоречивых оценок.
Известный историк Д.Толанд в своём фундаментальном исследовании “Адольф Гитлер” упоминает в том числе и о том, что ещё в самом начале войны советским руководством была предпринята попытка через царя Болгарии Бориса I передать в адрес министерства иностранных дел Третьего рейха предложения о заключении мира между СССР и Германией, причём на условиях, которые сочтёт приемлемыми для себя Берлин.
Для установления непосредственного контакта с целью практического осуществления этого намерения были привлечены посол Болгарии в СССР Н.Стаменов (кстати, давно уже сотрудничавший с НКВД) и один из руководителей Главка государственной безопасности П.Судоплатов. Об этом последний достаточно подробно написал в книге своих мемуаров “Разведка и Кремль”.
Примерно через пять дней после начала войны, когда стали явно обозначаться размеры потерь СССР, нарком Л.Берия вызвал к себе Судоплатова и сообщил ему, что имеется решение “инстанции”(таким эвфемизмом в высших иерархических кругах СССР именовали И.Сталина), согласно которому необходимо неофициальным путём выяснить, на каких условиях Германия может согласиться приостановить наступление своих войск и прекратить военные действия против СССР.
Таким образом, мы приходим к выводу о том, что намерение руководства СССР заключить сепаратный мир с Германией ещё в самом начальном периоде войны имело под собой достаточно реальную основу, но было отвергнуто немцами. Правда, к этому вопросу возвратились, но уже лишь в конце 1942 года.
В конце 1942 - начале 1943 года, после победоносного завершения Сталинградского сражения, когда уверенность в победе Германии улетучивалась на глазах, вопрос о возможности заключения сепаратного мира между Германией и СССР вновь был поставлен на повестку дня.
Но на этот раз, как это ни странно, в качестве инициатора установления контактов выступила... Япония. Естественно, что при этом она преследовала свои собственные цели: в случае прекращения войны с Советским Союзом Германия и её европейские союзники смогут выступить единым фронтом против Великобритании и США, тем самым существенно облегчая Японии бремя ведения военных действий в Азиатско-Тихоокеанском регионе.
Тем более, что сама Япония непреклонно отвергала все германские предложения об участии в войне против СССР. Вместо этого было принято решение о предпринятии ещё одной попытки посредничества между немцами и русскими.
Японскому послу в СССР было поручено прозондировать почву для осуществления посреднической акции, что он старательно и выполнил. Но реальных результатов не достиг и, прежде всего, очевидно из-за того, что Сталин был убеждён, что японцы действуют по прямой указке немцев.
В то же время Сталин не испытывал особого доверия и к союзникам по антигитлеровской коалиции, а потому и предпочел путь прямых переговоров. Учитывая, что германское внешнеполитическое ведомство после Сталинградского сражения уже не столь однозначно было настроено в отношении идеи политического решения в войне на Востоке, советская сторона впервые вступила в прямой контакт с немцами в декабре 1942 года в Стокгольме.
К тому времени к японцам присоединились итальянцы. И причём не кто иной, как сам Б.Муссолини. Объединившись, они хором стали требовать завершения войны на Востоке.
И если в 1941 – начале 1942 года Рим никак не отнёсся к попыткам достижения компромисса между Москвой и Берлином, то после поражений второй половины 1942 года Муссолини сам стал проявлять инициативу в этом направлении. В сборнике “Сталинград. События. Воздействие. Факты.” под редакцией Ю.Фёрстера сообщается, что после Сталинграда дуче прямо заявил о том, что “совершенно необходимо предпринять усилия для заключения с Россией сепаратного мира”.
В конце 1942 - начале 1943 года, после победоносного завершения Сталинградского сражения, когда уверенность в победе Германии улетучивалась на глазах, вопрос о возможности заключения сепаратного мира между Германией и СССР вновь был поставлен на повестку дня.
Но на этот раз, как это ни странно, в качестве инициатора установления контактов выступила... Япония. Естественно, что при этом она преследовала свои собственные цели: в случае прекращения войны с Советским Союзом Германия и её европейские союзники смогут выступить единым фронтом против Великобритании и США, тем самым существенно облегчая Японии бремя ведения военных действий в Азиатско-Тихоокеанском регионе.
Тем более, что сама Япония непреклонно отвергала все германские предложения об участии в войне против СССР. Вместо этого было принято решение о предпринятии ещё одной попытки посредничества между немцами и русскими.
Японскому послу в СССР было поручено прозондировать почву для осуществления посреднической акции, что он старательно и выполнил. Но реальных результатов не достиг и, прежде всего, очевидно из-за того, что Сталин был убеждён, что японцы действуют по прямой указке немцев.
В то же время Сталин не испытывал особого доверия и к союзникам по антигитлеровской коалиции, а потому и предпочел путь прямых переговоров. Учитывая, что германское внешнеполитическое ведомство после Сталинградского сражения уже не столь однозначно было настроено в отношении идеи политического решения в войне на Востоке, советская сторона впервые вступила в прямой контакт с немцами в декабре 1942 года в Стокгольме.
К тому времени к японцам присоединились итальянцы. И причём не кто иной, как сам Б.Муссолини. Объединившись, они хором стали требовать завершения войны на Востоке.
И если в 1941 – начале 1942 года Рим никак не отнёсся к попыткам достижения компромисса между Москвой и Берлином, то после поражений второй половины 1942 года Муссолини сам стал проявлять инициативу в этом направлении. В сборнике “Сталинград. События. Воздействие. Факты.” под редакцией Ю.Фёрстера сообщается, что после Сталинграда дуче прямо заявил о том, что “совершенно необходимо предпринять усилия для заключения с Россией сепаратного мира”.
Японцы своих попыток склонить Гитлера и Сталина к переговорам не оставляли. В феврале 1943 года они вновь посылают свою военную делегацию, которая должна была разъяснить партнёрам по “Оси” позицию Японии в данном вопросе и настоять на координации военных действий, которые должны быть направлены исключительно против западных держав.
Заметим, что эта делегация перед самым своим выездом из Токио 1 марта 1943 года, нежданно-негаданно получила транзитную визу для поездки через территорию СССР.
Нет сомнений, что советское руководство, если и не знало наверняка, то, определённо, догадывалось о целях поездки данной делегации, так как предоставление подобной визы в условиях ведения войны ничем иным объяснить просто невозможно.
Итак, имеющиеся немногие документы подтверждают, что советское руководство всерьёз помышляло о заключении сепаратного мира с фашистской Германией, и заслуживают самого пристального внимания.
Иначе говоря, многочисленные мифы начинают обрастать рамками жёстких реалий. Но когда это происходило в 1941 году – то укладывается, хотя и весьма болезненно, в некую логику развития событий. Но почему это нашло продолжение в 1943-м История, безусловно, не признаёт сослагательного наклонения, но на основе даже имеющихся документов можно предположить следующее.
Вероятнее всего дело состояло в том, что Сталин не доверял своим союзникам, которые во взаимоотношениях с Германией тоже были не без греха, а к тому же и затягивали с открытием Второго фронта. Так что возможность заключения сепаратного мира должна была оказывать определённое давление на них и стать своего рода катализатором этого процесса.
Кроме того, как я полагаю и что может быть весьма вероятным, Сталин был бы не прочь сохранить Третий рейх с так близкой его сердцу тоталитарной структурой, чтобы в последующем, подчинив его себе, использовать в качестве союзника против западных демократий.
И ещё один важный фактор, который почти нигде не упоминается, но который нельзя сбрасывать со счетов. Сталину было доподлинно известно, что Русское освободительное движение антибольшевистской(читай антисталинской) направленности именно в это время получило мощное развитие.
А более всего Сталин боялся образования какого-либо русского правительства по ту сторону фронта, которое бы могло стать центром притяжения всех оппозиционных сил. Недаром ещё 19 апреля 1940 года, выступая на совещании высшего командного состава РККА и говоря о причинах войны с Финляндией, он произнес следующие слова:
“Прорваться к Ленинграду, занять его и образовать там, скажем, буржуазное правительство, белогвардейское – это значит дать довольно серьёзную базу для гражданской войны внутри страны против Советской власти”.
Вот чего боялся Кремлёвский горец.
Заметим, что эта делегация перед самым своим выездом из Токио 1 марта 1943 года, нежданно-негаданно получила транзитную визу для поездки через территорию СССР.
Нет сомнений, что советское руководство, если и не знало наверняка, то, определённо, догадывалось о целях поездки данной делегации, так как предоставление подобной визы в условиях ведения войны ничем иным объяснить просто невозможно.
Итак, имеющиеся немногие документы подтверждают, что советское руководство всерьёз помышляло о заключении сепаратного мира с фашистской Германией, и заслуживают самого пристального внимания.
Иначе говоря, многочисленные мифы начинают обрастать рамками жёстких реалий. Но когда это происходило в 1941 году – то укладывается, хотя и весьма болезненно, в некую логику развития событий. Но почему это нашло продолжение в 1943-м История, безусловно, не признаёт сослагательного наклонения, но на основе даже имеющихся документов можно предположить следующее.
Вероятнее всего дело состояло в том, что Сталин не доверял своим союзникам, которые во взаимоотношениях с Германией тоже были не без греха, а к тому же и затягивали с открытием Второго фронта. Так что возможность заключения сепаратного мира должна была оказывать определённое давление на них и стать своего рода катализатором этого процесса.
Кроме того, как я полагаю и что может быть весьма вероятным, Сталин был бы не прочь сохранить Третий рейх с так близкой его сердцу тоталитарной структурой, чтобы в последующем, подчинив его себе, использовать в качестве союзника против западных демократий.
И ещё один важный фактор, который почти нигде не упоминается, но который нельзя сбрасывать со счетов. Сталину было доподлинно известно, что Русское освободительное движение антибольшевистской(читай антисталинской) направленности именно в это время получило мощное развитие.
А более всего Сталин боялся образования какого-либо русского правительства по ту сторону фронта, которое бы могло стать центром притяжения всех оппозиционных сил. Недаром ещё 19 апреля 1940 года, выступая на совещании высшего командного состава РККА и говоря о причинах войны с Финляндией, он произнес следующие слова:
“Прорваться к Ленинграду, занять его и образовать там, скажем, буржуазное правительство, белогвардейское – это значит дать довольно серьёзную базу для гражданской войны внутри страны против Советской власти”.
Вот чего боялся Кремлёвский горец.